Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы - [40]

Такой эксперимент невозможен, ведь святые потому и святые, что они прячутся от мира и не позволяют себя идентифицировать. Но очевидно, что во времена Златоуста некоторые вещи делались легче и понимались четче, а в наши времена те же вещи понимаются и реализуются куда труднее.

— Наличие рядом или хотя бы в одном городе с тобой святого способно так сильно влиять на человека?

— Очень сильно. Как чувствуется в городе наличие реки. Одним будет город, в котором нет ни реки, ни водоема, и совсем другим — город, через который протекает мощная речная артерия: воздух иной, больше зелени, отовсюду пахнет свежестью, все улицы сводятся к набережной: можно выйти на простор и увидеть перед собой речную гладь. И чем ближе подходишь к реке, тем легче дышится.

Наличие святых людей в социуме оказывает удивительно благотворное воздействие на жизнь окружающих, независимо оттого, понимают они это или не понимают. Скорее всего, не понимают. Ведь не понимали жители Содома, что среди них живет Лот и ради этого праведника их город стоит, — до тех пор, пока Лот не вышел за ворота и город не был уничтожен.

Почему в одной местности, например, люди не боятся воров и не закрывают двери на ночь, а в другой, в пяти километрах оттуда, — закрывают? Очевидно, это не связано ни с географией, ни с климатом, ни с этносом — этнос и климат одни и те же. Дело совершенно в другом: в накопленном опыте греха и святости. Там, где был святой человек или где сохранились какие-то святые обряды и обычаи, которые держатся нерушимо, жизнь будет течь иначе.

Заповеди легче исполнять там, где они исполняются еще кем-то, кроме тебя. Человеку, окруженному людьми, которые попирают заповеди, будет очень тяжело: он будет мучиться от осознания необходимости праведной жизни и от отсутствия в себе силы ее вести. Это одно из страданий современности, страданий человека последних времен: вокруг нет примеров святости, которые бы поддержали его решимость. Если бы рядом с ним, в одном пространстве жизни, появились еще люди, которые бы делали то же самое, человеку вдруг стало бы легче преодолевать свое малодушие, зная, что кто-то где-то тоже совершает невидимое усилие борьбы с грехом.

Например, замечено, что Великий пост дается многим христианам очень легко и радостно. Почему? Потому, что в это время в подвиг поста вступает вся полнота Церкви. Худо-бедно, но вступает: кто-то впервые отказывается от мяса, кто-то начинает класть поклоны, читать Псалтирь, посещать все службы, кто-то вообще не ест ничего. И в это время массового порыва людям легче совершить собственное усилие. И насколько тяжело держать пост, когда не постится никто вокруг. Это несомненный факт.

Когда вокруг человека нет ни учителей, ни наставников, ни праведников, ни помощников, ни хотя бы даже единомысленных друзей, с которыми можно голосом перекликнуться, он подобен тому, кто переплывает океан на надувном матрасе. Все, что у него остается, — его вера и страх Божий и память какого-то личного опыта прикосновения благодати.

О том, кому на пользу легкость бытия

— Не может же быть, чтобы люди последних времен были совсем оставлены Господом на произвол судьбы. Какие преимущества несет наше время? Что имеют верующие сегодня, чего не имели люди предыдущих веков?

— Да, конечно. В нашем веке немало хорошего.

Есть две вещи, которые очень сильно облегчены для нас, — коммуникации с людьми и перемещения в пространстве. У нас появилась возможность не тратить свою жизнь на добычу тысячи вещей, забота о которых в прежние века занимала практически все время человека, с утра до вечера: хлеб, тепло, элементарные бытовые удобства. Мы живем в хороших бытовых условиях — даже самые бедные люди имеют стиральную машину. Большинству из наших сограждан не грозит голод, у нас есть определенные социальные права, более или менее соблюдаемые в том мире, который называет себя цивилизованным. Техническая цивилизация освободила нас от множества вещей. Вопрос в том, как этой неожиданной свободой распорядиться.

Современная цивилизация как бы говорит: «Вот тебе хлеб, вот тебе время, вот тебе лекарства от болезней, вот тебе транспорт, чтобы ты везде мог успеть… Чем ты теперь займешься? Поедешь ли в библиотеку, или начнешь усердно молиться об очищении твоего сердца, или с неукротимой энергией совершать дела милосердия? Что ты станешь делать со своим свободным временем?»

Опыт показывает, что человек начинает заниматься чем угодно, кроме того, чем заниматься надо… Нам дано время, а мы не знаем, куда его деть, или же занимаем его совсем не тем, чем стоило бы. Как говорится, солдат без лопаты — это потенциальный преступник. Его мечта — это двойная порция обеда и никаких обязанностей, и, как только он это получит, жди от него всего, что угодно…

Тяжесть жизни имеет свое благо. Цивилизация облегчает внешний круг жизни, который давит на праведника, тянет его к земле и заставляет страдать. А грешника внешняя легкость жизни губит, а тяжесть жизни — спасает.

Тому, кто занят разумно, все послужит на благо: телефон, компьютер, лифт, метро, транспортное средство. Но когда люди не используют эти короткие периоды комфортного жития, данного им, Господь возвращает их в период ручного плуга и тягловой силы. Мы к этому вполне можем вернуться.