Почему я прыгаю - [20]

Шрифт
Интервал

Вернуться? Вернуться куда? «Но ведь мой дом здесь… вот он».

Сюн заглянул в окно. Из окна была видна гостиная. Мама и папа, наверное, все глаза выплакали.

Глаза Сюна снова стали наполняться слезами.

Что я должен делать?

Старик жестом пригласил Сюна следовать за ним и пошел вперед, и Сюн последовал за ним, как будто привязанный невидимой веревкой. Старик направлялся на запад. Что ждет меня впереди? Хотя Сюн уже умер, он все еще испытывал страх перед смертью. «Куда мы идем?» — неверным голосом спросил он.

Старик обнял Сюна за плечи и ответил как ни в чем не бывало: «На Небеса, куда же еще».

«А, вот оно что. Я… я никогда еще не был на Небесах».

Старик громко рассмеялся. «Оно и понятно».

Путь на Небеса. Да, я читал о нем в книге, давным-давно… прекрасная белая дорога, ведущая вверх, на Небеса, окруженная красивейшими невиданными цветами. Размышляя об этом, Сюн старался не отставать от старика. Наверное, прошло около получаса. Разве может Путь на Небеса быть таким невзрачным и обыденным? Кроме того, он вовсе не чувствовал себя мертвым. До появления старика все казалось безнадежным и безрадостным, но сейчас Сюн чувствовал себя так, как будто он вновь стал прежним. «Прошу прощения, долго ли нам еще идти? Я уже чувствую себя достаточно уставшим, чтобы упасть и умереть».

Старик коротко рассмеялся.

Сюн рассмеялся в ответ.

Ну надо же, — подумал Сюн. — Можно найти что-то смешное в любой ситуации, даже когда ты умер. Эта мысль принесла ему некоторое облегчение.

«Ну вот, наконец-то ты улыбнулся, — сказал старик. — Значит, Путь на Небеса начинается прямо здесь». Он безмятежно поднял обе руки к небу. Казалось, он что-то говорит, но Сюн не мог разобрать, что именно.

Теперь я припоминаю — кто-то говорил мне, что, умирая, мы становимся звездами. Наверное, это была мама. Она всегда меня поддерживала. Папа тоже уделял мне много времени… теперь мы уже никогда с ним мяч не покидаем… Сюн посмотрел в ночное небо и тихонько вздохнул.

«Ну, что скажешь? — спросил старик. — Не пора ли отправляться в путь?»

Сюну снова стало страшно. Я умираю? Нет, я ведь уже умер. Но что со мной сейчас случится? Если бы только мама… Сюн дрожал всем телом.

Старик заметил это и заботливо приобнял Сюна. «Тебе не о чем беспокоиться. Ты будешь отсутствовать всего мгновение».

Всего мгновение? Сюн был в замешательстве. Что со мной будет? Постепенно все перед его глазами как будто подернулось дымкой, и Сюн упал.

Погрузившись в глубокий сон без сновидений, Сюн думал: Зачем это люди умирают? Я еще так много хочу сделать. Сюн со страхом открыл глаза, чтобы посмотреть, что случилось. Перед ним стоял очень старый человек в белых одеждах, и Сюну пришло в голову, что это, должно быть, Бог. На самом деле Он был точной копией Бога, которого Сюн однажды видел на картине в музее. Ничего себе! Бог! Мне лучше вести себя повежливее. Чтобы выразить свое почтение, Сюн вскочил на ноги. Ой! Мои ноги исчезли. Значит, призраки действительно парят в воздухе, а не ходят ногами. Но потом Сюн понял кое-что, от чего у него чуть не случился сердечный приступ: мое тело исчезло! Совсем исчезло! Его нигде нет!

Это было уже чересчур. Сюн растерялся, забыл о присутствии Бога и впал в панику.

«Ну-ну, не надо так волноваться, — сказал Бог. Голос показался Сюну знакомым, как будто он слышал его давным-давно. — Теперь, когда ты умер, тело вряд ли тебе понадобится. Все, что раньше тебя связывало и ограничивало, — теперь этого больше нет».

Да, правильно… ведь я же умер. Несмотря на то, что у Сюна не было тела, он чувствовал себя совершенно обессиленным. «Пожалуйста, скажите, что со мной теперь будет?»

«С тобой абсолютно ничего не случится, потому что — посмотри вокруг — ты на Небесах».

Так вот они какие, Небеса? Сюн огляделся по сторонам. Вокруг было темнее, чем самой глубокой ночью, но повсюду были рассеяны мерцающие звезды. Я никогда не видел столько звезд, когда был жив… ничего себе. Да их просто бесконечно много! Очарованный их чистой красотой, Сюн все смотрел и смотрел, и мысли о смерти постепенно оставили его.

«Теперь ты можешь делать все, что тебе захочется, — сказал Бог. — Ты еще очень привязан к своей прошлой жизни, и у тебя остались незавершенные дела, которые нужно обдумать.

Но мало-помалу ты поймешь, что к чему». Очертания Бога задрожали, и он медленно растаял, как туман растворяется в окружающем тумане.

Легко Ему говорить: «Можешь делать все, что хочешь», — подумал Сюн. Он был растерян. Посмотрев вниз, он увидел Землю, пронзительно голубую и прекрасную в темноте. Значит, я в Космосе. Но что мне теперь делать? Как мне жить, если у меня даже нет тела? К тому же я совсем один. Первое, что мне нужно понять, — как можно жить, если ты уже умер? Сюн не имел об этом ни малейшего представления.

Некоторое время Сюн оставался на месте. Эти Небеса совсем не такие, какими я их себе представлял. Я думал, что на Небесах много вкусной еды и интересных занятий, что здесь никто не страдает и ни у кого не бывает проблем. Сюн громко воскликнул: «Что здесь происходит? Пожалуйста, верните меня домой, прямо сейчас!» Едва он произнес эти слова, как почувствовал, что куда-то несется с невообразимой скоростью.


Рекомендуем почитать
Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Имя полковника Романа Романовича фон Раупаха (1870–1943), совершенно неизвестно широким кругам российских читателей и мало что скажет большинству историков-специалистов. Тем не менее, этому человеку, сыгравшему ключевую роль в организации побега генерала Лавра Корнилова из Быховской тюрьмы в ноябре 1917 г., Россия обязана возникновением Белого движения и всем последующим событиям своей непростой истории. Книга содержит во многом необычный и самостоятельный взгляд автора на Россию, а также анализ причин, которые привели ее к революционным изменениям в начале XX столетия. «Лик умирающего» — не просто мемуары о жизни и деятельности отдельного человека, это попытка проанализировать свою судьбу в контексте пережитых событий, понять их истоки, вскрыть первопричины тех социальных болезней, которые зрели в организме русского общества и привели к 1917 году, с последовавшими за ним общественно-политическими явлениями, изменившими почти до неузнаваемости складывавшийся веками образ Российского государства, психологию и менталитет его населения.


Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов

Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.


«Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века

Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.


Последовательный диссидент. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой»

Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.


О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии

О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.