Почему не иначе - [18]
Анархия. «Архэ» по-гречески — «власть»; «ан-» — отрицательная частица, соответствующая нашим «не-» или «без-». Все слово означает «безвластие», «отсутствие власти». Этого же корня слова: «монархия» — «единовластие», «олигархия» — «власть небольшой группы лиц знатных или богатых».
Анатомия. См. Атом.
Антибиотик. Услышь такое слово древний грек, он развел бы руками: «Звучит по-гречески, а что значит — неведомо!» Оно построено из древнегреческих частей («анти-» — «противо-», «биотос» — «жизнь»), но учеными нашего времени. Мы обозначаем им органические вещества, способные убивать болезнетворные микробы или вирусы.
Апельсин. Многие думают, что этот фрукт — новость на Руси. Неверно: уже в XVI–XVII веках московские богатеи охотно лакомились привозимыми из Голландии «китайскими яблоками». По-голландски «апполь» — «яблоко», «Сина» — «Китай». Очень обычно, что заморское словечко прибывает в новую страну одновременно с той вещью, тем товаром, названием которых оно служит.
Аплодировать. Откровенно говоря, латинское «апплаудэрэ» значило не «рукоплескать», а «притоптывать и прихлопывать руками» в такт пляски, как это в обычае у многих народов и в наши дни. Просто «хлопать в ладоши» у римлян звучало «плаудэрэ». Как видите, пробираясь к нам из латыни через французский язык, слово изменилось и по смыслу и по звучанию: так, например, латинское сочетание звуков «ау» французы постоянно превращают в «о» — это закон.
Апрель. В Древнем Риме, как и сейчас в Италии, апрель был уже теплым вешним месяцем. Считают, что его имя связано с глаголом «априкари» — «греться на солнышке». Если так — слово «апрель» равно русскому «бокогрей»; только у нас так звался снежный февраль, вероятно потому, что в февральские метели наши предки грели себе бока на русских печках… Загорать на солнце у нас в феврале рановато!
Аптека. «Тэке» по-гречески — «ящик», «ларец»; это «тэке» входит как составная часть во множество наших слов, вроде «библио-тека», «карто-тека», «фильмо-тека», означая всюду «-хранилище». «Апо-» — приставка со значением «вместе», «со-». «Апотэке» первоначально значило просто «склад». Перейдя из греческого языка в другие, оно получило значение «склад лекарств», «медицинская лавка».
Арбуз. Вот он явился к нам (я говорю о слове «арбуз») не с Запада, а с Востока, и притом крайне запутанным путем.
«В тюркских языках есть слово «карпуз» — «арбуз» (загляните сейчас же на слово «карапуз» — это будет очень уместно!); там оно заимствовано из иранского, где «харбюза» означает «дыня». Любопытно при этом, что буквальное значение этого слова — «ослиный огурец..»
Примерно так, руководствуясь общепринятыми этимологиями, я рассказал о происхождении слова «арбуз» читателям журнала «Наука и жизнь» летом 1965 года. Но вскоре затем я получил письмо из Ташкента. Товарищ М. Даврон сообщил мне, что, по его мнению, «харбюза» надо понимать не как «ослиный огурец», а как «осел-огурец». В иранских языках, писал он, слово «осел», присоединяясь к другим существительным, может придавать им своеобразное усилительное или увеличительное значение. Так, «хармуш», т. е. «осел-мышь», означает «крыса»; «харсанг» — «осел-камень» значит «каменная глыба». Поэтому и «харбюза» следует понимать как «огурец величиной с осла», «огурчище». Пришлось подвергнуть это сообщение консультации у крупных ученых-иранистов. Выяснилось, что, по-видимому, товарищ Даврон прав и наше русское слово «арбуз» на самом деле ведет свой этимологический род от иранского «осла-огурца» — «огурчища».
Арифметика. Математический термин? Много шансов, что он из Греции. Так и есть: «аритмос» по-гречески «число»; «аритметике тэкнэ» — так называлась наука о счете, о числах.
Почему греческое «аритметике» стало нашей арифметикой»? В Древней Греции слово это писалось через букву «Θ» — «тэту», а эта «тэта» в разные века греческой истории выговаривалась то как «th», то как «f». Западные языки усвоили первое ее произношение, русский — второе.
Вот почему у нас встречаются теперь оба варианта: «ритм», но «рифма»; «Афанасий» («бессмертный»), но «Танатос» (древнегреческий бог смерти), и т. п.; одни слова пришли к нам прямиком от греков, другие кружным путем, через Западную Европу.
Армия. В Древнем Риме «арма» значило «оружие»: знаменитая «Энеида», поэма Вергилия, начинается со звучных слов:
т. е. «Я хочу воспеть оружие (или боевые подвиги) славного мужа…» (Вергилий имел в виду Энея, которого римляне считали своим предком.) Слова, производные от этой древнеримской основы, живут теперь во всех европейских языках: «армия», «армада»; говорим мы и «армированный (т. е. как бы вооруженный металлическим каркасом) бетон». Прочтите также, что говорится о слове «казарма».
Артиллерия. Всем известное слово это вызывает много споров. К нам оно явилось либо из Франции, либо из Италии — точная его родословная доныне не установлена. Видимо, оно связано с латинским «аре» — «искусство» и с «артиллум» — «снаряд».
Археология. Окончание «-логия» в русских словах всегда указывает на их греческое происхождение: оно восходит к греческому «логос» — «учение» и придает слову смысл: наука о том-то. «Гео-логия» — «наука о земле» (от «ге» — «земля»), «био-логия» — «наука о жизни», и т. д. «Архайос» на том же языке значит «древний», «старинный». Таким образом, слово имеет значение: «наука о древностях».
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА.На 2-й странице обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к очерку Ю. Платонова «Бомба».На 3-й странице обложки — рисунок Л. КАТАЕВА к рассказу Л. Успенского «Плавание «Зеты».
Рассказы из цикла «Записки старого скобаря». Словечко это Лев Васильевич Успенский всегда произносил с удовольствием и сам называл себя скобарем. За живыми узорчатыми зарисовками быта, нравов, характеров Псковщины 1917–1923 годов встают неповторимые, невыдуманные картины времени. Такой помнил и любил Псковщину писатель, живший подолгу в детстве и юности в небольшом псковском имении Костюриных (девичья фамилия матери), а позднее работавший в тех местах землемером. В этих рассказах, как говорил сам писатель, беллетристика сливается с занимательной лингвистикой.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.