Почему не Эванс? - [14]

– Значит, ты считаешь, он не знал о том, что ты видел фотографию?

– Не понимаю, как бы он мог узнать.

– И он мог не бояться, что ты видел, как он это сделал, я имею в виду убийство, поскольку ты говоришь, что это абсурдно. Ты бы не смог умолчать об этом. Похоже, дело тут в чем-то совсем другом.

– Только я не вижу, что бы это могло быть.

– Что-то такое, о чем они узнали только после дознания. Я не знаю, почему я говорю «они».

– Почему бы и нет? В конце концов, Кеймены тоже должны быть замешаны в этом деле. Возможно, это шайка, а шайки мне по нраву.

– Это низменный вкус, – рассеянно сказала Фрэнки. – Убийство в одиночку – гораздо более высокий класс, Бобби!

– Да?

– А что там сказал Причард перед смертью? Помнишь, ты говорил мне в тот день на поле для гольфа. Этот смешной вопрос.

– «Почему не Эванс?»

– Да. А что, если именно это?

– Но это же смешно.

– На первый взгляд – да, но вдруг это что-то важное, Бобби? Я уверена, что все дело в этих словах. Ах нет, какая же я дуреха: ведь ты не говорил об этом Кейменам.

– Да нет, говорил, – неторопливо сказал Бобби.

– Говорил?

– Да. Я написал им в тот вечер. Заявив, разумеется, что это, вероятно, не имеет никакого значения.

– А два дня спустя ты получил это письмо от неизвестной фирмы, сманивавшей тебя в Южную Америку?

– Да.

– Ну, – сказала Фрэнки, – не знаю уж, чего ты хочешь. Сначала они пробуют одно, ты отказываешься, тогда они выслеживают тебя и, воспользовавшись моментом, насыпают морфий в твою бутылку пива.

– Значит, в этом замешаны Кеймены?

– Конечно, в этом замешаны Кеймены!

– Да, – задумчиво сказал Бобби, – если твой взгляд на события верен, они просто не могут не быть замешаны. Согласно нашей теперешней теории, все обстоит следующим образом. Погибшего Икс намеренно сталкивают с обрыва (очевидно, это делает Бэссингтон-ффренч). Важно, чтобы Икса опознали неправильно, поэтому ему в карман подкладывают портрет миссис Кеймен, а портрет неизвестной красавицы убирают. Интересно, кто она была?

– Не отвлекайся, – строго сказала Фрэнки.

– Миссис Кеймен ждет появления фотографии, заявляется под видом безутешной сестры и опознает Икса как своего брата из далеких краев.

– Ты не веришь, что он действительно мог быть ее братом?

– Ни на минуту. Ты знаешь, что меня все время озадачивало? Кеймены были люди совершенно другого класса. Погибший был… Ну, может, это звучит ужасно и в духе закоснелого колонизатора на покое, но погибший был, что называется, настоящий господин.

– А Кеймены явно ими не были?

– Явно.

– А затем, когда, с точки зрения Кейменов, все сошло хорошо, тело благополучно опознано, вынесен вердикт о случайной смерти, в садике тишь и гладь, появляешься ты и все портишь, – размышляла Фрэнки.

– «Почему не Эванс?» – задумчиво повторил Бобби. – Ты знаешь, я не понимаю, почему кто-то должен пугаться этой фразы. Что в ней такого?

– А это потому, что ты не знаешь всего. Тут как при составлении кроссвордов. Ты записываешь вопрос и думаешь, что он… идиотски прост и любой на него сразу же ответит, и ты страшно удивлен, когда люди не в состоянии догадаться. «Почему не Эванс?», должно быть, звучало для них как нечто значительное, и им было невдомек, что для тебя это пустой звук.

– Тем большие они дураки.

– Вот именно. Но ведь вполне возможно, они думали, что, раз Причард сказал это, он мог сказать и еще что-то, что тоже вспомнится тебе в свое время. Во всяком случае, они не собирались полагаться на судьбу. Безопаснее было убрать тебя с дороги.

– Они шли на большой риск. Почему же они не придумали еще один «несчастный случай»?

– Нет-нет, это было бы глупо. Два несчастных случая, отстоящих друг от друга по времени на неделю? Это могло бы навести на связь между ними, и люди принялись бы ворошить первый. Нет, я думаю, в их методе есть некая святая простота, и это, право, очень умно.

– Однако ты сама сказала, что морфий не так-то легко раздобыть.

– Да. Надо давать всякие подписки и прочее. Ага, разумеется, это же след. Тот, кто это сделал, имел легкий доступ к запасам морфия.

– Врач, больничная сиделка или аптекарь, – предположил Бобби.

– Ну, я-то подумала о контрабанде наркотиков.

– Нельзя смешивать слишком много разных преступлений, – возразил Бобби.

– Видишь ли, их сила в отсутствии мотива. От твоей смерти никто ничего не выгадает. Так что подумает полиция?

– Маньяк, – сказал Бобби, – вот что они обычно думают.

– Вот видишь! На самом деле все очень просто.

Бобби вдруг засмеялся.

– Что это тебя забавляет?

– Сама мысль о том, как им, должно быть, тошно! Весь этот морфий, которого достаточно, чтобы убить пять или шесть человек, а я, поди ж ты, еще жив.

– Ирония судьбы, которую невозможно предвидеть, – согласилась Фрэнки.

– Вопрос в том, как нам быть дальше, – деловито сказал Бобби.

– О, дел у нас много, – тут же ответила Фрэнки.

– Например?

– Ну… узнать о фотографии, сколько их было, одна или две. И о том, как Бэссингтон-ффренч искал дом.

– Думаю, что тут все будет шито-крыто.

– Почему ты так говоришь?

– Послушай, Фрэнки, подумай-ка сама. Бэссингтон-ффренч должен быть вне подозрений. Он должен быть чист и честен. Не только никакой связи с погибшим: у него должна быть и благовидная причина для пребывания здесь. Возможно, он придумал поиски дома на лету, но я готов держать пари, что он действительно делал что-то в этом роде. Не должно быть и намека на «загадочного незнакомца, которого видели неподалеку от места трагедии». Я думаю, что Бэссингтон-ффренч – его подлинное имя и что он один из тех людей, которые выше подозрений.