Почему море соленое - [40]

Почему так получается, что в книгах пишут о любви, о том, какое это возвышающее чувство, а в жизни говорят совсем иначе: „сошелся“, „разошелся“, „сожительство“ и пр.? А если большая, настоящая любовь пришла после того, как человек женился? Тогда выговор. За что? За любовь? Ведь выговор не заставил их разлюбить друг друга.

Ксения Александровна иногда ночует в палатке у Тишайшего. И знаешь, я ее за это не осуждаю. И не считаю это безнравственным. Ведь они по-настоящему любят, а безнравственно — это когда без любви. Правда?

Я, конечно, не одобряю Тишайшего, он просто трус, не хочет уйти от семьи. Однако и осуждать его строго не могу: а как же дети без отца? Но почему они с Ксенией Александровной должны страдать? А их заставляют украдкой. Я вижу, как дрожит Ксения Александровна, когда идет к нему. Однажды она даже сказала:

— Как это противно, пошло!

— А вы плюньте на все и переходите к нему в палатку, — посоветовала я.

— Наивная вы девочка, — грустно сказала Ксения Александровна. — Бойтесь, милая, ханжей. Они страшные люди. Сами они ни во что не верят: ни в любовь, ни в добро, ни в политику. И заметьте: тот, кто на всех перекрестках кричит о своей преданности, может предать и любовь, и честь, и идею, и Родину. По-настоящему преданные и честные люди никогда не говорят о своей преданности и честности. Для них это само собой разумеется.

В партии почти все знают эту историю. Поэтому прощают Тишайшему его грубость. И между прочим, все делают вид, что ничего не замечают, потому что не осуждают. Вот ведь разбираются же люди, что к чему! Например, Сабанеева не только осуждают, а собираются выгнать.

Лучше всех сказал обо всем этом Ровесник мамонта: „Любовь — не амбар, ее на замок не закроешь“. Между прочим, ему не повезло — прихватил радикулит. Мы пытались лечить горячими утюгами, но не помогло, пришлось отправить Деда в город. Обещал, когда подлечится, снова вернуться, но вряд ли успеет, мы сами скоро уедем в город.

Знаешь, я решила так: мы с тобой не станем расписываться. Так будет честнее, правда? Я не хочу тебя связывать формальностями, вдруг у тебя получится так, как у Тишайшего? Коля Горбылев утверждает, что будто бы Энгельс и Ленин были против регистрации брака. Я с ними согласна. Только не хочу, чтобы ты меня разлюбил. Я тогда не знаю, что сделаю, но обязательно что-нибудь ужасное. Я о тебе думаю каждый день. В половине одиннадцатого прошу Ксению Александровну помолчать. Как-то она сказала:

— Глупенькая, ты о нем думаешь все время, всем уши прожужжала о нем. Показываешь Коле фотокарточку, а Коля-то сам в тебя влюблен.

Насчет Коли она зря, мы с ним просто дружим по-хорошему. Ты ему на фотографии понравился, он сказал, что ты хороший парень.

— Ты же его не видел! — сказала я.

— Ну и что?

— Как ты можешь судить?

— Раз ты его любишь, значит, он хороший. Плохого ты бы не полюбила.

Наверное, мне не следовало писать тебе об этом, еще зазнаешься. Но я хочу, чтобы у нас все и всю жизнь было откровенно. Только ты не зазнавайся, ладно?

Вообще я стала по отношению к тебе очень сентиментальной. Даже стихи о тебе сочинила. Ты только не смейся. Я тебе когда-нибудь покажу их. Лет через двадцать.

Знаешь, у меня появилась идея: давай сохраним все наши письма и прочитаем их через двадцать лет. Наверное, их будет очень интересно читать. Смешно будет слышать, скажем, о Прохорчуке, ведь такие люди уже переведутся. (Помнишь, как в „Клопе“ у Маяковского?) Или о том, что Коля ушел в экспедицию только потому, что ему негде стало жить: все ею старшие братья переженились, и Коля вынужден был спать на кухне под столом. А интересно, какая норма жилплощади на одного человека будет при полном коммунизме? Или вообще не будет ни на что никаких норм, а люди станут такими, что будут брать ровно столько, сколько им необходимо?

А геологи и при коммунизме будут жить в палатках. Только, может быть, отопление к ним придумают. А то иногда бывает холодновато. Но ты не беспокойся и телеграмм больше не посылай. Я крепкая. А то тогда из деревни верховой прискакал с телеграммой, я страшно перепугалась, думала, с тобой что случилось.

Интересно было бы посмотреть на человека, который вот уже сегодня, сейчас такой, что ему можно жить при коммунизме. Нам на политинформациях твердят, что мы должны готовить себя. А как, какими будут люди, что в них появится такого особенного? Недавно в районной газете прочитала заметку, называется: „Черты будущего“. Человек нашел кошелек с деньгами и принес его в милицию. Неужели это и есть черта будущего? Насколько я знаю историю, еще до нашей эры честность была кодексом всякого порядочного человека. За воровство тогда еще руку отрубали. По-моему, мы что-то слишком упрощаем. А как ты думаешь?

Очень хочется найти аникостит. Но пока нам попадаются лишь известные минералы, да и то в таких количествах, что промышленная разработка их нецелесообразна. Меня это страшно огорчает, а Тишайший и Ксения Александровна спокойны. „Открытия бывают редко и почти никогда не бывают случайностью. Если даже мы ничего не найдем, то все равно сделаем большое дело, ибо исключим повторные поиски в этих местах и тем самым подготовим почву для более быстрых находок минералов в других местах“. Это сказал Тишайший. Понимаю, что он прав, а все-таки хочется найти что-нибудь самой.