Почему Беларусь не Прибалтика - [62]
Развиваться, как она развивалась в середине 2000-х годов, когда страны Балтии за высокие темпы роста без доли иронии именовали «балтийскими тиграми», прибалтийская экономика прислуги больше не может.
Дешёвые скандинавские кредиты в Литву, Латвию и Эстонию уже не придут, потому что там больше нет того потребительского рынка и того социального оптимизма, под которые в эти страны шёл заёмный капитал из богатых стран ЕС.
Перейти к постиндустриальной экономике в том смысле, который либеральные энтузиасты вкладывают в это слово: инновационной экономике, экономике знаний, страны Балтии не могут по всё той же причине — из Прибалтики повально бегут люди. Прежде всего молодые люди, которые в лучшем случае улетают из родных Вильнюса или Риги, получив там диплом о высшем образовании, а в худшем «валят» в Западную Европу сразу по достижении совершеннолетия.
В Беларусь молодые люди приезжают — чего стоит только парк IT-технологий, состоящий из молодых программистов, переехавших жить в Минск. А какая может быть инновационная экономика в Литве, если девять из десяти литовских школьников старших классов заявляют, что уедут из Литвы?
Восстановление независимости Эстонии, Латвии и Литвы пришлось на пик популярности теории постиндустриального мира, согласно которой в самых успешных и развитых странах должно происходить отмирание реальной экономики: перенос промышленности и сельского хозяйства в страны «третьего мира», роботизация оставшегося производства и перевод основной массы трудоспособного населения в экономику услуг. Вдохновлённые этой концепцией, прибалтийские элиты избавлялись от «советских монстров»: разрушали фабрики и заводы, а их работников отправляли в малый бизнес, торговлю, а чаще всего — в эмиграцию.
Спустя четверть века глобальная мода повернулась на 180 градусов. Президент США Дональд Трамп в инаугурационной речи говорит о «проржавевших заводах», которые «разбросаны по стране там и сям, как надгробия» и далее обещает американцам, что «мы построим новые дороги, шоссе, мосты, аэропорты, тоннели и железнодорожные пути через всю нашу прекрасную страну».
В Прибалтике все десятилетия после восстановления независимости говорили, что промышленность можно и нужно было разрушить, что «советские монстры» не выдержали глобальной конкуренции, как и люди, которые на них работали; а раз не выдержали, «не вписались в рынок», то так им, лузерам, и надо. Всех, кто был с таким социал-дарвинизмом не согласен и пускал слезу по разрушенным фабрикам и заводам, презрительно называли «совками». Теперь получается, что к власти в США пришёл (и стал хозяином Прибалтики) «совок».
«Конкурентоспособность промышленности должна быть центральной темой политической повестки дня Европейского совета, который соберётся в марте 2014 года. Сегодняшним начинанием комиссия даёт чёткий знак, что, если мы ходим создать новые рабочие места, нашу экономику неизбежно нужно снова индустриализовать и модернизировать», — заявил в конце 2013 года комиссар ЕС по вопросам промышленности и предпринимательства Антонио Таяни.
Стратегическое развитие Евросоюза в будущем будет определять так называемый «план Юнкера» — инвестиционный проект Еврокомиссии в 315 миллиардов евро, которые будут вложены в развитие реальной экономики ЕС: развитие инфраструктуры, включающее в себя строительство дорог, углубление русла рек, строительство или модернизацию электростанций, включая атомные, создание новых промышленных производств.
Для Прибалтики «план Юнкера» разрушает все их представления о том, как должно развиваться «прогрессивное человечество». Постсоветские четверть века они крушили реальный сектор экономики как «наследие оккупации» и развивали сферу услуг, чтобы «быть настоящими европейцами», а теперь настоящие европейцы переходят к индустриальному возрождению.
Реальный сектор снова приоритет, и странам Балтии надлежит его возрождать. А как они будут его возрождать, если Прибалтика стремительно превращается в богадельню — трудоспособное население уезжает на Запад? Крупные инвесторы в Прибалтику больше прийти не могут, потому что в этих странах критически сжался рынок труда — на построенных ими заводах некому будут работать.
Повышать людям зарплаты до уровня западноевропейских и иными способами стимулировать их оставаться на родине прибалтийские власти не могут. Они находятся в тупике: если зарплаты в Литве, Латвии и Эстонии будут на уровне богатых стран ЕС, то в Прибалтику незачем будет идти иностранным инвесторам, жаждущим дешёвой рабочей силы, а если они будут на нынешнем уровне, то люди будут уезжать в Германию, Швецию и другие богатые страны и работать в Прибалтике так или иначе будет некому.
«Экономическая модель Восточной Европы изначально подразумевает, что уровень жизни там должен оставаться примерно в два раза ниже, чем в развитых странах. Без этого она теряет свою привлекательность. А если во время циклического подъёма их всё-таки выносит выше, то потом неизбежно наступает кризис, застой и откат назад, потому что они не могут вернуться к росту, пока не восстановят свое отставание, — пишет аналитик Московского центра Карнеги Максим Саморуков. — За два с половиной десятилетия, которые прошли со времён перехода Восточной Европы от плана к рынку, ни одна из стран региона так и не смогла решить базовой проблемы, которая снижает эффективность их экономик и не позволяет догнать развитый мир. У восточноевропейских государств до сих пор не получилось создать национально ориентированный предпринимательский класс, который был бы заинтересован в долгосрочных инвестициях на родине»
Прибалтика, потерявшая за 23 года 20 % населения, — это едва ли не самый быстро пустеющий регион в мире. Ни по одной стране в мире кризис 2008 года не ударил так сильно, как по Латвии. Экономические последствия упорной поддержки властями санкций против России катастрофичны. В Прибалтике, разделяющей западные «демократические ценности», теперь судят за споры по историческим вопросам, за несогласие с позицией властей отключают от эфира телеканалы, а старые советские фильмы, показываемые на Новый год, и песни российских исполнителей считают угрозой политическому строю… Эти страны существуют на основе квазирелигиозной системы табу, умолчаний, запретов, сакральных тем.
“Была Прибалтика – стала Прое#алтика”, – такой крепкой поговоркой спустя четверть века после распада СССР описывают положение дел в своих странах жители независимых Литвы, Латвии и Эстонии. Регион, который считался самым продвинутым и успешным в Советском Союзе, теперь превратился в двойную периферию. России до Прибалтики больше нет дела – это не мост, который мог бы соединить пространство между Владивостоком и Лиссабоном, а геополитический буфер. В свою очередь и в «большой» Европе от «бедных родственников» не в восторге – к прибалтийским странам относятся как к глухой малонаселенной окраине на восточной границе Евросоюза с сильно запущенными внутренними проблемами и фобиями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).