Почему Беларусь не Прибалтика - [62]

Развиваться, как она развивалась в середине 2000-х годов, когда страны Балтии за высокие темпы роста без доли иронии именовали «балтийскими тиграми», прибалтийская экономика прислуги больше не может.

Дешёвые скандинавские кредиты в Литву, Латвию и Эстонию уже не придут, потому что там больше нет того потребительского рынка и того социального оптимизма, под которые в эти страны шёл заёмный капитал из богатых стран ЕС.

Перейти к постиндустриальной экономике в том смысле, который либеральные энтузиасты вкладывают в это слово: инновационной экономике, экономике знаний, страны Балтии не могут по всё той же причине — из Прибалтики повально бегут люди. Прежде всего молодые люди, которые в лучшем случае улетают из родных Вильнюса или Риги, получив там диплом о высшем образовании, а в худшем «валят» в Западную Европу сразу по достижении совершеннолетия.

В Беларусь молодые люди приезжают — чего стоит только парк IT-технологий, состоящий из молодых программистов, переехавших жить в Минск. А какая может быть инновационная экономика в Литве, если девять из десяти литовских школьников старших классов заявляют, что уедут из Литвы?

Восстановление независимости Эстонии, Латвии и Литвы пришлось на пик популярности теории постиндустриального мира, согласно которой в самых успешных и развитых странах должно происходить отмирание реальной экономики: перенос промышленности и сельского хозяйства в страны «третьего мира», роботизация оставшегося производства и перевод основной массы трудоспособного населения в экономику услуг. Вдохновлённые этой концепцией, прибалтийские элиты избавлялись от «советских монстров»: разрушали фабрики и заводы, а их работников отправляли в малый бизнес, торговлю, а чаще всего — в эмиграцию.

Спустя четверть века глобальная мода повернулась на 180 градусов. Президент США Дональд Трамп в инаугурационной речи говорит о «проржавевших заводах», которые «разбросаны по стране там и сям, как надгробия» и далее обещает американцам, что «мы построим новые дороги, шоссе, мосты, аэропорты, тоннели и железнодорожные пути через всю нашу прекрасную страну».

В Прибалтике все десятилетия после восстановления независимости говорили, что промышленность можно и нужно было разрушить, что «советские монстры» не выдержали глобальной конкуренции, как и люди, которые на них работали; а раз не выдержали, «не вписались в рынок», то так им, лузерам, и надо. Всех, кто был с таким социал-дарвинизмом не согласен и пускал слезу по разрушенным фабрикам и заводам, презрительно называли «совками». Теперь получается, что к власти в США пришёл (и стал хозяином Прибалтики) «совок».

«Конкурентоспособность промышленности должна быть центральной темой политической повестки дня Европейского совета, который соберётся в марте 2014 года. Сегодняшним начинанием комиссия даёт чёткий знак, что, если мы ходим создать новые рабочие места, нашу экономику неизбежно нужно снова индустриализовать и модернизировать», — заявил в конце 2013 года комиссар ЕС по вопросам промышленности и предпринимательства Антонио Таяни.

Стратегическое развитие Евросоюза в будущем будет определять так называемый «план Юнкера» — инвестиционный проект Еврокомиссии в 315 миллиардов евро, которые будут вложены в развитие реальной экономики ЕС: развитие инфраструктуры, включающее в себя строительство дорог, углубление русла рек, строительство или модернизацию электростанций, включая атомные, создание новых промышленных производств.

Для Прибалтики «план Юнкера» разрушает все их представления о том, как должно развиваться «прогрессивное человечество». Постсоветские четверть века они крушили реальный сектор экономики как «наследие оккупации» и развивали сферу услуг, чтобы «быть настоящими европейцами», а теперь настоящие европейцы переходят к индустриальному возрождению.

Реальный сектор снова приоритет, и странам Балтии надлежит его возрождать. А как они будут его возрождать, если Прибалтика стремительно превращается в богадельню — трудоспособное население уезжает на Запад? Крупные инвесторы в Прибалтику больше прийти не могут, потому что в этих странах критически сжался рынок труда — на построенных ими заводах некому будут работать.

Повышать людям зарплаты до уровня западноевропейских и иными способами стимулировать их оставаться на родине прибалтийские власти не могут. Они находятся в тупике: если зарплаты в Литве, Латвии и Эстонии будут на уровне богатых стран ЕС, то в Прибалтику незачем будет идти иностранным инвесторам, жаждущим дешёвой рабочей силы, а если они будут на нынешнем уровне, то люди будут уезжать в Германию, Швецию и другие богатые страны и работать в Прибалтике так или иначе будет некому.

«Экономическая модель Восточной Европы изначально подразумевает, что уровень жизни там должен оставаться примерно в два раза ниже, чем в развитых странах. Без этого она теряет свою привлекательность. А если во время циклического подъёма их всё-таки выносит выше, то потом неизбежно наступает кризис, застой и откат назад, потому что они не могут вернуться к росту, пока не восстановят свое отставание, — пишет аналитик Московского центра Карнеги Максим Саморуков. — За два с половиной десятилетия, которые прошли со времён перехода Восточной Европы от плана к рынку, ни одна из стран региона так и не смогла решить базовой проблемы, которая снижает эффективность их экономик и не позволяет догнать развитый мир. У восточноевропейских государств до сих пор не получилось создать национально ориентированный предпринимательский класс, который был бы заинтересован в долгосрочных инвестициях на родине»