Почему Беларусь не Прибалтика - [23]

Неотъемлемая часть оккупационной доктрины — это ложь. Национальное самосознание в Литве, Латвии и Эстонии конструируется с помощью исторической лоботомии. Все события прошлого делятся на те, что подлежат увековечиванию, и те, что подлежат забвению.

Такой подход к своему прошлому предполагает, с одной стороны, историческую шизофрению в отношении довоенных республик, из которых официальные идеологи лепят утерянный рай, с другой стороны, историческую амнезию, при которой все советские годы для прибалтийских политиков — один сплошной провал в памяти.

Советского периода для Прибалтики как будто не существовало: официально дозволяется вспоминать только о нескольких первых и нескольких последних годах этого периода. В советской истории Прибалтики были только сталинские депортации и «лесные братья» в начале и «поющие революции» в конце. Между ними сорок лет ничего не было — во всяком случае, вспоминать о том, что что-то было, на государственном уровне категорически не рекомендуется. Из официальной исторической политики следует, что ничего не было.

В том числе не было прибалтийских руководителей, в советские годы дружно вступавших в партию и комсомол, карабкавшихся вверх по карьерной лестнице в структурах «оккупационной власти» и клеймивших на партсобраниях натовскую военщину и американский империализм, а сегодня требующих компенсаций за «оккупацию» и приравнивания коммунизма к нацизму.

Прибалтийским руководителям нужны граждане-манкурты, подвергшиеся исторической лоботомии и потерявшие коллективную память. Потому что всякий человек в здравом уме и твёрдой памяти удивится, что эти люди призывают приравнять к нацизму самих себя и кричат о «преступлениях оккупационного режима», который они же и возглавляли. Прибалтийский правящий класс вышел из шинели КПСС, ВЛКСМ и КГБ — почему бы его представителям, если они так твёрдо уверены в многомиллиардных убытках Литвы, Латвии и Эстонии от коммунистической власти, не начать для начала выплачивать «компенсации за оккупацию» из своей зарплаты?

Рационально разрешить этот парадокс в пользу официальной прибалтийской мифологии невозможно, поэтому остаётся прибегать к исторической амнезии. Или, если быть точным, имитировать амнезию. Как героиня польской писательницы Иоанны Хмелевской из книги «Что сказал покойник», которая помнила, что же сказал покойник, но ломала комедию, имитируя частичную потерю памяти.

Так и Прибалтика: про «лесных братьев» она помнит, про депортации помнит, но о том, что депортировать соотечественников в Сибирь Сталину помогали сами охочие до соседского добра литовцы, латыши и эстонцы, «забыла». О том, что все советские руководители Литвы, Латвии и Эстонии были из местных нацкадров, «забыла». О том, когда и кем были построены жилые кварталы, дороги, электростанции в странах Прибалтики, тоже «забыла».

Отсюда и полярность моделей развития Прибалтики и Беларуси.

Прибалтийские республики строят национальное самосознание на основе сплошной лжи, считают себя исключительно жертвами и пострадавшими и рефлексируют о своём прошлом и настоящем исключительно в сослагательном наклонении: «как мы жили бы, если бы не советская оккупация».

Белорусская нация сформирована на осознании себя народом-победителем, народом-партизаном, не смирившимся под властью Гитлера и вместе с другими народами Советского Союза победившим фашизм. Белорусское массовое сознание не сфокусировано на потерях и страданиях прошлого — оно устремлено в завтрашний, а не во вчерашний день.

До недавнего времени на Западе, включая Америку с её приверженностью к «позитивному мышлению», считалось, что на постсоветском пространстве успешна модель развития Прибалтики, но никак не Беларуси. Но как может быть хроническим неудачником страна с психологией победителя — и считаться примерами «истории успеха» страны с психологией жертвы?

Жертва не может быть победителем по определению. Победитель же по определению не может быть проигравшим. Так что представления о победителях и проигравших на постсоветском пространстве давно пора менять.

9. Парады Победы и марши Ваффен СС: политика памяти в Беларуси и Прибалтике

Политика памяти — это комплекс инструментов, с помощью которых государство занимается регулированием социальной памяти общества и формирует представления об исторических периодах и наиболее значимых событиях прошлого. Политика памяти включает в себя формирование официального календаря памятных дат, выделение среди этих дат более и менее значимых, выбор государственной символики, создание пантеона национальных героев, мемориализацию событий и деятелей прошлого с помощью установки памятников, создания мемориальных комплексов, открытия музеев и иных мер.

Политику памяти проводит любое государство и любой политический режим. Но при общности инструментов смысловая наполняемость политики памяти в разных странах бывает зеркально противоположной. Яркий тому пример — Беларусь и страны Прибалтики.

На исторических референдумах 1995 и 1996 годов 75–80 % белорусских граждан проголосовали за замену националистического флага и герба советской символикой. Белорусским флагом стал флаг Белорусской ССР (красная и зелёная полосы плюс национальный белорусский орнамент красным по белому), с которого были удалены серп и молот; гербом — герб Белорусской ССР, на котором серп и молот были заменены контурами Республики Беларусь. Отказавшись от «бела-червона-белаго сцяга» и «Пагони», белорусы отвергли преемственность с Белорусской народной республикой и националистической версией своей государственности, которую им пытались навязать в годы войны и в 1991 году.