Поцелуй воина - [43]

– То, что я говорю, нацелено на помощь.

– Тебе на меня наплевать, – возразила она. – И ты ценишь меня только как отвлечение.

– Отвлечение?

– О, давай не забывать, как ты умеешь обращаться с мечом. – Она пригвоздила его насмешливым взглядом. – Ты думаешь, что можешь предложить помощь, но ты сам сбитый с толку человек.

– Сбитый с толку, я? Ведь это не я только что разбил себе руку.

Ее синие глаза сузились.

– Нет, ты воин, который думает, что у него есть терпение и сдержанность, чтобы стать священником. Но мне интересно, что твои наставники подумают, если узнают обо всем, что произошло. Неужели они примут тебя, с радостью пригласят тебя домой?

Те же самые отчаяние и неудача, с которыми он боролся всего несколько минут назад у реки, снова охватили его. Но на этот раз у него не было иллюзий.

– Нет, они не обрадуются, – сказал он.

– Тогда у меня есть предложение, если ты готов выслушать его.

Ощущая тревогу, он кивнул.

– Щедрое благодеяние, – бросила она с легкой улыбкой. Он уже научился остерегаться этой улыбки, как остерегаются рычания голодной собаки. – Я выслушаю все перлы мудрости, которые ты заготовил для меня. И я поддержу любую версию событий последних дней, какую ты скажешь. Наставникам нет нужды знать. Ты не веришь мне, но я это сделаю. Я буду слушать и защищать тебя.

– Ты будешь подчиняться?

Ее улыбка стала шире.

– Разумеется.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ничто не приходит легко, особенно с тобой. Чего ты хочешь?

– Скажи мне, кто ты?

– Inglesa...

– У тебя есть сила, Габриэль, – прошептала она. – Я отзывчивая, добросердечная, веселая. Абсолютно покорная и готовая слушать тебя. Все, чего я хочу, – это правда. От тебя.

– Я Габриэль де Маркеда.

Она провела кончиком пальца по мочке его уха, вниз по скуле, дальше по подбородку. Он встретился с ней взглядом. Она коснулась его нижней губы кончиком пальца.

– Изменить свое имя может даже сумасшедший, а ты не сумасшедший, – сказала она. – Расскажи мне.

Он сглотнул. Уверенность улетучилась. Он – жертва желания, возникшего между ними. Все, что он знал, все, о чем мог говорить в этом мире, была эта англичанка. Он пожертвовал своим будущим, своей безопасностью, возможно, даже своей душой. Ее благополучие затмило все остальное.

Он схватил ее за плечи. Их лица приблизились, их разделяла только его нерешительность. Он крепче сжал пальцы, но Ада не вздрогнула. Ее губы просто приоткрылись в молчаливом приглашении.

– Я твой хранитель, – прохрипел он.

– И ты меня хочешь.

– Да.

Он со всей силой притянул ее к себе. Она не сопротивлялась. Она принимала его и не сражалась с ним на дуэли, ее податливое тело льнуло к нему. Мягкие полные груди слились с твердостью его груди, унося прочь все, что осталось от его сомнений, рассудка, дыхания.

Да, он хотел наказать ее, но Ада не поддалась мощному нападению его поцелуя. Она принимала каждое движение его языка, встречая его с такой же пылкостью. Она запустила жадные пальцы в его волосы. Ее раненая рука обвилась вокруг его шеи. Она застонала, этот соблазнительный звук проник в его кровь, требуя большего. Она прикусывала его нижнюю губу. Крошечные искорки боли тонули в невероятном наслаждении – наслаждении, в котором он так долго себе отказывал.

Каждое прикосновение, каждая ласка тонула в безумных мыслях, которые он так старался подавить. Она была фантазией, ставшей реальностью, коварной богиней, посланной свести его с ума. А он и был безумным, целуя ее и лаская ее грудь. Она снова застонала и прижалась к его руке – еще одно приглашение, которое смело последние остатки его самоконтроля.

Губами он нашел изгиб ее шеи и целовал, целовал. Выгибаясь, она вцепилась в волосы на его затылке, сводя его с ума своей мягкостью и силой. Сдерживаемое желание горело в его легких, как будто он вдыхал огонь. Ничто не могло затушить этот жар. Только Ада, еще больше ее поцелуев и еще больше ее жаждущего, распутного тела.

Непослушными пальцами он попытался развязать завязки на ее шее. Узел привел его в замешательство.

Ада уперлась руками в его грудь и посмотрела ему прямо в глаза, дразня его даже сейчас. Синие глаза потемнели, зрачки расшились.

– Помедленнее, потому что я не могу помочь тебе. – Она взглянула на руку, которую он перевязал. – Недальновидно с моей стороны, я знаю.

– Где Бланка?

– Спит вон за теми деревьями, около лошадей.

Он кивнул и снова завладел ее ртом, но на него вдруг обрушилась удивительная нежность. Желание задержаться на бархатистой гладкости ее туб, шершавости языка и остроте зубов наполняло его восхитительной истомой.

Габриэль запустил руку в ее темные пряди. Он застонал и поцеловал ее, ничего не осталось, только его губы на ее губах, ее тело рядом с его.

Шнурки наконец-то развязались. У него вырвался вздох. Всего несколько мгновений, и она сбросила платье. Габриэль, затаив дыхание, смотрел на нее. Его руки страстно желали ощутить изгиб ее талии и нежную округлость бедер.

– Ты великолепна, – прошептал он.

Она покраснела – первый намек на смущение. Но все это исчезло в мгновение ока. Остался только голод.

– Твоя очередь.

Ада подталкивала и искушала, Габриэль колебался, пока желание тела не пересилило его совесть.