Поцелуй ветра - [88]

— Безусловно, — ответила Шейла и инстинктивно дотронулась до живота, словно защищая будущую жизнь.

— Тебе нужно где-то жить, тебе и ребенку необходимо наблюдение врача, — резонно заметила мать. — Разве не естественно в этих обстоятельствах возвратиться домой?

— Пожалуй, ты права, — неуверенно проговорила Шейла.

— Совершенно не обязательно рассказывать всем, что это не ребенок Брэда, — добавил отец.

— Папуля, — рассмеялась Шейла, — когда ребенок появится на свет, черноволосый и темноглазый, никто не поверит, что его отцом был Брэд.

— После рождения ребенка, — продолжала Констанция Роджерс, — ты захочешь вернуться в колледж, получить диплом. Тебе необходимо позаботиться о будущем ребенка, как и о своем собственном.

— Да, — кивнула Шейла, однако все эти прозаические соображения казались ей несущественными.

Почувствовав это, мать сменила тему разговора.

— Впрочем, о планах на будущее у нас еще будет время поговорить. Я так счастлива, что ты снова с нами!

На глазах у Шейлы навернулись слезы.

— У меня такое чувство, будто мы не виделись целую вечность, — сказала она.

— У нас тоже, доченька. — Отец прижал ее к себе и поцеловал в голову.

— О, сеньор и сеньора Роджерс! — Голос мексиканского офицера нарушил семейную идиллию. — Как хорошо, что ваша дочь нашлась, не правда ли?

— Конечно, — радостно подтвердил отец, выпуская Шейлу из объятий. — Мы не знаем, как благодарить вас за это, капитан.

— Не стоит благодарности, — скромно проговорил тот. — Сейчас дадут поесть заключенным. Если вы не возражаете против чашечки кофе… — Он жестом пригласил их к костру.

Остальных его слов не было слышно — их заглушил знакомый резкий голос:

— Сукин ты сын, если ты ждешь, что я буду есть эти отбросы, развяжи мне руки! — Фраза была сказана по-английски и потом повторена по-испански.

— Ларедо! — выдохнула Шейла и шагнула вперед на звук этого голоса.

Офицер преградил ей путь.

— Сеньора, я…

— Пожалуйста, — поспешно сказала Шейла, — он был так добр ко мне. Можно я несколько минут поговорю с ним?

Офицер собрался было отказать Шейле, но тут вмешался ее отец:

— В самом деле, ничего ведь не случится, капитан.

Офицер глубокомысленно помолчал, прежде чем уступить.

— Я пойду вместе с вами.

Между пленными шел какой-то разговор, но когда появилась Шейла в сопровождении мексиканского офицера, воцарилось неестественное молчание. Некоторые смотрели на нее с открытым презрением, поскольку она была на стороне врага. Другие попросту отвернулись.

Ларедо нарочно отвел глаза, когда она подошла к нему. Он лежал на земле, опершись о локоть. Правое бедро у него было перевязано. На левом боку рубашка пропиталась кровью. Перед ним стояла миска с едой, но руки его были скованы наручниками.

— Хелло, Ларедо, — сказала наконец Шейла, чтобы обратить на себя его внимание.

Он поднял голову, холодно посмотрел на офицера, потом на Шейлу.

— Мне не нравится ваша компания, миссис Таунсенд.

Она опустилась перед ним на колени и шепнула:

— Мне тоже. Ты серьезно ранен? — спросила она более громким голосом.

— Сказали, что буду жить.

Шейла увидела, как изменился Ларедо за короткое время. Он был бледен и изможден.

— Ты ничего не ел, — сказала она, глядя на нетронутую еду.

— У меня небольшая проблема с левой рукой, — пояснил он язвительно. — Боюсь, что если они не зальют эти помои мне в глотку, я так и останусь голодным.

Шейла посмотрела на офицера.

— Не могли бы вы на время снять с него наручники, чтобы он смог поесть? — учтиво спросила она.

После небольшой заминки офицер приказал одному из солдат освободить руки Ларедо. Было видно, какие неимоверные усилия прикладывает Ларедо, чтобы поесть. После трех ложек он остановился.

— Этому вареву далеко до кулинарных изысков Консуэло, — сказал Ларедо, через силу улыбнувшись.

— Я вижу. — Шейла подхватила ложку и стала кормить его. Один из солдат, дежуривших у костра, подошел к капитану. Тот отступил в сторону, чтобы поговорить с ним.

— Рафага ранен? — тихо спросил Ларедо.

— Нет, он улизнул от них, — шепнула она. — На нем ни царапины. Куда он направился, Ларедо?

— Это только Рафаге известно. — Он попытался приподняться и поморщился от боли. — А ты теперь куда же? Обратно в Техас, к родителям?

— Не знаю. Может быть, на время, пока не родится ребенок. А может быть, останусь здесь. Вдруг мне удастся найти Ра… — Она внезапно замолкла, сообразив, что за Рафагой по-прежнему охотятся.

Если она останется в Мексике, они будут следить за ней в надежде, что рано или поздно она попытается связаться с Рафагой. Во имя его безопасности она должна уехать. Если подчиниться голосу разума, а не сердца, ей было бы лучше вообще никогда не возвращаться в Мексику.

От Рафаги бессмысленно ждать постоянства. Он не может гарантировать стабильное будущее ей и их ребенку. Но ребенок имеет право на достойную жизнь и свободу, которой так жаждет Рафага, но которую он никогда не получит. В Америке Шейла могла бы дать ребенку все, в том числе и материальное благополучие.

Возможно, пожертвовав своим счастьем во имя ребенка, она поймет истинный смысл любви. Так что же все-таки ею движет? Благородство? Или она просто испугалась, что, связав свою судьбу с Рафагой, всю дальнейшую жизнь будет вынуждена прятаться от людей и перебираться с места на место? Пока еще она не знала ответа на этот вопрос.