Она расстегнула молнию на юбке, нашла вешалку. Глядя на себя в зеркало гардероба, она увидела, что щеки ее раскраснелись, глаза стали более зелеными и к тому же сияют. Конечно, ее вид — результат встречи с Блейзом, он всегда поднимал ей уровень адреналина. Она чувствовала себя энергичной, оживленной, чего не ощущала уже несколько лет.
Наверное, от злости, решила Сорель. Его скрытый сарказм пробудил в ней аналогичный отклик.
Хорошо ему все теперь валить на нее; но если бы Блейз действительно о ней заботился, то обязательно заметил бы в последние перед свадьбой дни что-то неладное.
А может, в состоянии крайней самоуверенности ему и в голову не могло прийти, что Сорель, возможно, не жаждет выходить за него замуж? Ведь, вообще-то говоря, в кандидатурах, желающих занять его место, недостатка у нее не было.
Мысли вернули Сорель к Чери Уотсон. Вот уж кто явно хочет выйти замуж. Интересно, Блейз готов подумать о новой женитьбе? Ему уже за тридцать, наверное, он хочет иметь детей, чтобы успеть насладиться ими, пока молод.
Когда они были помолвлены, оба хотели иметь большую дружную семью. «Только не надо торопиться, — предостерегал он. — Подожди, когда будешь готова».
Нельзя обвинять его в том, что он по натуре предводитель. Он все знал и рассуждал о том, где они будут жить, как обставят дом, который выбрали, хочет ли она продолжать работу младшего редактора в государственном издательстве. «Если предпочтешь сидеть дома, я не возражаю, — уверял он. — Я смогу содержать нас обоих». — «Что мне целый день делать дома? Конечно, я буду работать». «Ладно, — с готовностью согласился он. — Лишь бы ты чувствовала себя счастливой».
Но Сорель казалось, будто он не горит желанием сделать ее счастливой, а попросту с терпимостью относится к ее решению. Такому отношению позавидовали бы многие женщины. Ее же — совершенно безосновательно — оно раздражало.
Разумеется, она понимала, что Блейз не будет каким-то там ревнивым мужем-самодуром. Но она не хотела иметь рядом и равнодушного типа, которому все равно, чем она занимается, лишь бы содержала дом в порядке, достойно общалась с его коллегами и обеспечила его в свое время реквизитом — детьми нужного пола и в нужном количестве, дабы продолжить род и семейный бизнес и подтвердить его мужскую дееспособность.
Ей приходилось видеть такой тип семьи на примере знакомых ее родителей. Видеть отчаявшихся, несчастных женщин, пытающихся заполнить пустоту своей жизни разнообразной деятельностью, в то время как их мужья погружались в бизнес и почти не замечали жен. Встречались и такие пары, в которых супруги выглядели чужими друг другу, хотя вместе ходили на общественные мероприятия и показывались в обществе по разным поводам, но им даже разговаривать было не о чем, и после того, как дети покидали родительский дом, их ничто не удерживало вместе, кроме привычки и желания сохранить видимость благополучия.
Сорель приходила в ужас от перспективы повторить подобные образцы, вступив в брак, лишенный чувств.
Иногда она думала, что у них с Блейзом так не будет. Он к ней явно что-то испытывает, хотя бы давнюю нежность. Но приближался день свадьбы, и Сорель начинала паниковать, ей казалось, что они далеки друг от друга. Когда он целовал и ласкал ее, она забывала страхи и сомнения и убеждала себя, что он ее любит. Но для ласк оставалось все меньше возможностей — подготовка к свадьбе отнимала все время. Надо подобрать платье себе и подружке невесты, консультировать составление списка гостей, обсудить церемонию, осветительные приборы, прием, репетиции, помочь матери в решении таких вопросов, как музыка, цветы, дизайн пригласительных открыток…
Сорель совершенно измучилась задолго до назначенного дня, нервы уже не выдерживали, а сомнения усиливались. Только тот факт, что она выходит замуж за Блейза, которого знала и любила всю жизнь с того момента, как себя помнила, удерживал ее от того, чтобы убежать гораздо раньше.
Все закончилось катастрофой. Теперь Блейз не только не жених, но и не друг.
Стоя под холодным душем, Сорель закрыла глаза и попыталась смыть воспоминания, но за опущенными веками перед ней разыгрывались сцены: вот прежний Блейз обращается к ней с беспечной, теплой улыбкой, с нежностью во взгляде, а вот новый Блейз — улыбка у него жестокая, а взгляд твердый, как гранит.
Блейз был прав, когда говорил о неизбежности их встреч в одном городе. Они вращались в одних кругах, имели общих друзей, общие интересы — одна из причин, почему когда-то все считали, что они так подходят друг другу, и главная причина, по которой Сорель так долго не приезжала.
В пятницу, на следующий день после свадьбы Елены, Сорель пошла на открытие выставки тихоокеанского дизайна в галерее, принадлежащей другу семьи. Она разглядывала драпировку из натурального шелка, дававшую современную интерпретацию традиционного рисунка островов Кука, когда поняла, что рядом стоит высокий мужчина. Шестое чувство подсказало ей, кто это, еще до того, как она обернулась и увидела, что на нее сверху вниз смотрит Блейз, небрежно держа руку в кармане.
— Что ты тут делаешь? — спросила она.
