Поцелуй шипов - [6]

— Твоя подруга? — спросила мама осторожно. Она уже давно не знала круга моих знакомых. К моим бывшим лучшим подругам я радикально прервала контакт. Нам больше нечего было сказать друг другу. Также я рассталась с Майке. Для меня остался только Тильманн. Однако сейчас он вместе с Паулем находился в Гамбурге и из-за своей хронической бессонницы позволил доктору Занд обследовать себя.

Тильманн спросил меня, не хочу ли я поехать вместе с ним, но я боялась Шпайхерштадта. Я не хотела возвращаться снова на то место, на котором извивалась в агонии на земле, где меня пинал и унижал мой собственный парень. Я не сразу отказалась — в конце концов возможно доктор Занд сможет помочь мне в моих исследованиях. Но потом всё-таки решила по-другому. Я считала доктора Занд человеком, который любит брать на себя командование и кроме того смотрит на меня как на дочь. Если я расскажу ему обо всём, то он не позволит мне больше сделать и шага одной, и тем более не потерпит, чтобы я предприняла всё возможное для убийства Мара. Для этого он чувствует себя слишком обязанным моему отцу. Так что я и Тильманну вдолбила в голову, не намекать ему ничего о нашем плане. Но Тильманн в настоящее время всё равно поддерживает одну из своих фаз отступления, в которых он предпочитет оставаться молчаливым, не разделять свои мысли со мной или другим человеком. Только когда выводы, которые он сделает, будут согласованны с его душевным спокойствием, он начнёт читать свои эпические лекции. Мне было уже знакомо это явление, что правда не означало, что я могла принять его без жалоб. Я знала, что он размышлял, много размышлял, также много, как и я, но не разрешал заглянуть в его мысли. Мы уже в течение многих недель размышляли и проводили исследование раздельно — какой в этом смысл? Это ведь не эффективно. Но попытки заставить Тильманна заговорить, всегда заканчивались ещё более ожесточённым молчанием с его стороны. Поэтому я позволила ему уехать. Правда его посещение доктора Занд было и для меня важно. Я хотела наконец узнать, что с ним случилось и почему он больше не спит.

К тому же Тильманн помогал Паулю избавиться от своего старого багажа или, выборочно, превратить его в деньги. Его отец, нехотя, разрешил ему поехать, после того, как Пауль выписал похвальное свидетельство о его практике в галереи.

Поэтому меня удивило ещё больше, что Джианна, без всякого предварительного предупреждения, появилась здесь, а не осталась в Гамбурге. Также её явно плохое общее состояние не подходило к той, в приподнятом настроение, проницательной Джианне, какой она преподносила себя в своих электронных письмах — письмах, которые приходили в любое время дня и ночи, но в основном между полночью и ранним утром и обеспечивали меня различной информацией о народном поверье относительно демонов Мара, дерзко-интеллектуальными насмешками и ссылками из ютубэ. Всё же я не рассказала ей, что жду информацию от Колина и что она должно помочь убить Мара. Я хотела посвятить её во всё, когда это станет конкретно, когда Колин расскажет мне о втором методе. Если он вообще когда-либо это сделает.

Нетерпеливо я покачала головой, чтобы вспомнить мамин вопрос. Является ли Джианна моей подругой, хотела она узнать. Я же в течение нескольких минут просто стояла и размышляла, вместо того, чтобы ответить. Да, Джианна действительно моя подруга, хотя в наших электронных письмах мы со страстью нападали друг на друга и часто переходили границу настолько, что это уже становилось оскорблением.

— Она девушка Пауля, — всё же ответила я. Я хотела отвлечь её от себя.

— О, — сказала мама и наклонилась ещё немного вперёд, как будто таким образом сможет лучше разглядеть Джианну, что определённо невозможно, потому что Джианна теперь даже перестала раскачиваться туда-сюда. Мы видели только её согнувшуюся спину и затылок. Её чашечки колен должно быть уже начали причинять ей боль.

— Она красивая, не так ли? — добавила мама неопределённо — смелое предположение, которое, учитывая свисающие прядями волосы Джианны, обрело ещё больше бризантности.

Я развернулась, пожимая плечами, и сделала то, чего Джианна уже вероятно ожидала в течение нескольких минут: кто-то должен позаботиться о ней. Когда я вышла во двор, поднялся жуткий вой в два голоса, который не хотел заканчиваться и в конце концов разрядился в жалобном «яуяуяуяууяуяуу». Мистер Икс обнаружил запертого Руфуса и подошёл к нему в своей опасной позе: на выгнутой спине зазубренный гребень из волос, тело наискось, хвост распушил как щётку, уши прижал. Его острые белые клыки светились на чёрной морде, как обнажённое оружие.

— Всё хорошо, зайчик, — пробормотала я успокаивающе, но Мистер Икс не обратил на меня внимания. Шипя, он затянул новую арию, в то время как его слюни капали на выложенную камнем дорогу, а Руфус впивался когтями в пол пластикового контейнера.

— Джианна? Всё в порядке?

Нет она не в порядке. Я чувствовала её страдания словно они были мои. Её колени дрожали, желудок болел, уже в течение нескольких дней. Она плакала. Я чувствовала запах соли на её щеках. Но она не отреагировала.