Поцелуй, Карло! - [149]

– Отец Берри.

– Красивое имя. Звучит по-летнему. Отец, мисс Борелли и я хотим пожениться.

– Вы должны дождаться отца Родо. И сообщение о свадьбе должно появиться шесть раз в еженедельном церковном бюллетене.

– У нас нет на это времени.

– Но таковы правила.

– Отец, молю вас, я прихожанин Римской католической церкви, от первого «агу» до последней исповеди, пожените нас безотлагательно. Калла тоже католичка и на хорошем счету в церкви Божьей Матери…

– Доброго совета, – закончила предложение Калла.

– Вот видите, мы крайне ревностны.

– Тогда вам следует придерживаться правил. – Отец Берри узнал Ники.

– Ник Карл. Я Ник Карл из «Любви к жизни». Я родом из Саут-Филли.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся отец Берри.

– Неужели вы не поможете сыну родины?

– И дочери? – добавила Калла.

– Извините. Вы же знаете, законы устанавливают в Риме. У нас нет пространства для маневра.

– Совсем?

– Я могу вызвать отца Родо в неотложном случае.

– Уверяю вас, что наш – неотложный.

– У вас есть кольца?

– Есть, – соврал Ники.

– Заходите.

Ники выудил из кармана брелок. Он вывернул и вырвал ключи из кольца и, пока отец Берри вел их в свой кабинет, разломал спираль на два проволочных колечка. Калла покачала головой. Им пришлось ждать, пока отец Берри не появился снова.

– Я не могу вас поженить. Извините. Отец Родо сказал, что это невозможно.

– Для Бога нет ничего невозможного.

– В данном случае, к сожалению, есть.

– Скажите ему… и сожалею, что говорю это вам, простите меня… мисс Борелли ждет ребенка. Мы уже на пути в Вифлеем, отец. Вы понимаете, что я имею в виду.

Отец Берри побледнел.

– Понимаю. Это меняет дело. Сейчас я вернусь.

– Какой еще ребенок, я не… – прошептала Калла.

– Ну будешь же однажды.

Ники и Калла ожидали возвращения священника.

– Пойдемте со мной. – Отец Берри повел их в часовню.

Калла в своей лучшей шляпе и туго перепоясанный Ники были обвенчаны отцом Берри перед маленьким алтарем в церкви Святой Марии Магдалины де Пацци, у витража, который бросал голубые тени полной луны на счастливую пару и нервничающего священника. Священник благословил кольца, не осуждая дешевую проволоку. Калла и Ники задержались, прилаживая ее на пальцах, прежде чем поцеловались.

– Надеюсь, вы взрастите дитя в вере католической, – торжественно сказал отец Берри.

– Дорогой брат, даю вам слово, – пообещал Ники.

Ники и Калла продолжали целоваться и выйдя из церкви.

– Куда пойдем? – спросил ее Ники. – На Монтроуз-стрит есть автобусная остановка.

– Ты так и не спросил, где я живу.

– Где ты живешь?

Она улыбнулась:

– Это и твой дом теперь, Ники.

– Ты хорошо готовишь?

– Пеку я лучше.

– Годится. У меня две лишние дырки на ремне.

К удивлению Ники, Калла повела его обратно в театр. Она включила софиты и, велев Ники идти следом, принялась взбираться по лестнице за сценой в помещение, где можно было передвигаться только ползком.

Она взяла его за руку, когда вела по решетке к дверце высотой футов в пять, открыла ее и, пригнув голову, вошла. А он за ней.

В комнате было темно. Калла передвигалась в пространстве, включая лампочки, отбросившие розовый свет на пол. Комната оказалась огромной. Она была красиво обставлена лучшей мебелью из родительского дома, включая большую кровать с балдахином, комод и просторное кресло, покрытое пледом, связанным матерью Каллы. Кухня представляла собой лишь немудреную раковину и электрическую плитку. Калла отошла к дальней стене и дернула за веревку, очень похожую на ту, какой поднимают или опускают занавес. И сдвинула парусину, открыв стеклянный потолок, пропускающий свет, – в крыше театра оказался ряд окон.

– Как тебе?

Ники поцеловал жену.

– Детьми мы играли в этой комнате, – пояснила она. – Здесь хранились задники.

Ники прижал к себе Каллу.

– Я хотел, чтобы у тебя была большая, самая прекрасная свадьба.

– А мне нравится эта.

– Как насчет кукол на капоте и печенья на подносах?

– Это неважно.

– Конфетти?

– Конфетти мне ни к чему.

– Кольцо с бриллиантом?

– Когда-нибудь.

– А, то есть кое-чего миссис Кастоне все-таки желает?

Калла поцеловала мужа в губы, в глаза, щеки, шею, руки. Они начали раздеваться.

– Не подглядывать! – сказала она, вспомнив прошлое, оба засмеялись, и это оказалось важнее всего, что было у них до свадьбы или после.

Ники поднял жену на руки и отнес ее в постель под звездами. Калла прижалась к Ники, думая, что он уместен в этой комнате, что здесь всегда было его место.

Ники хотелось наверстать все упущенное время, все то, что он растратил, живя без нее. Он нашел свою Беатриче, она сошла со страниц «Шекспира, рассказанного детям» в облаке золотого атласа, и вот она ему принадлежит. Как же он раньше этого не замечал? В ту ночь он поклялся, что никогда ее не оставит, и она ему поверила. Калла и сама не поскупилась на обещания и сдерживала их всю жизнь. Судьба неожиданно подкралась к ним, завладела их сердцами, захватила их души и вознесла их настолько близко к луне, насколько позволяли своды Театра Борелли. Калла Борелли не была иллюзией, она теперь навсегда рядом с ним. А Ники Кастоне? Он больше не был сиротой. И никогда не останется один.

Гортензия чуть не вышла не на той остановке. Она по привычке собралась выходить на Честнат-стрит, как делала все эти годы, добираясь до работы, но сегодня у нее было дело на другой стороне Брод-стрит.