Поцелуй, Карло! - [148]
– Я сейчас слегка занят, – сказал он, не открывая глаз, и снова поцеловал Каллу.
– Я вижу. Но мы немного спешим. У Вив собрание общины в церкви, и там строгое расписание.
– А я отвечаю за кофе с тортом, – твердо сказала Вив.
Ники встал и протянул руку. Вив и ее подруга были крошечными итальянками хорошо за семьдесят. Каждая в отдельности казалась сущей овечкой, но вдвоем они были как две монтировки.
– Очень рад, Вив.
Электрический ток желания пронзил Вив, она чуть не заискрилась.
– Господи, да вы высоченный!
– Я закончил расти, когда мне было восемь.
Дамы переглянулись.
– Несомненно, – кивнула Вив. – Не подпишете мне конверт для пожертвований? У меня больше не на чем.
– Если только вы не заставите меня его наполнить.
– Что вы, нет.
Ники поставил автограф на обороте конверта для пожертвований в пользу церкви Святого Фомы Аквинского.
– Спасибо вам! Я теперь ни за что не опущу его в корзинку.
Дамы засеменили прочь, как две белки, поделившие единственный орех.
– Что теперь? – Калла скрестила руки и откинулась на спинку стула.
– Зависит от того, насколько хорошо ты знаешь Шекспира.
– А ты проверь.
– Что произошло в третьей сцене четвертого действия «Двенадцатой ночи»?
– Себастьян и Оливия поженились.
– Значит, нам нужен священник. Вот и все. Если ты выйдешь за меня.
Калла Борелли заглянула в глаза Ники Кастоне. Они были сразу и голубые, как вода у побережья Санта-Маргерита, где она страстно мечтала побывать, и серые, как половицы на крыльце старого дома на Эллсворт-стрит. В одно мгновение он стал всеми сказочными краями, о которых она грезила, и единственным родным домом. Он был ее прошлым и ее настоящим – тем неуловимым мигом, который, как пытался объяснить ее отец, существует в театре, лишь когда актер и публика становятся одним целым. Но Ники был еще и любовью, о которой она грезила, которую она ждала всю жизнь, даже уверившись, что эта любовь никогда не станет ее любовью. Калла и представить себе не могла, что ее настоящая любовь сперва явится к ней в обличье друга.
Калла не хотела быть чьей-то женой. Не хотела выходить замуж, как ее сестры или как мама. Она не знала, чего хотела. Не хотела менять фамилию, предав отцовскую, как будто его и не было на свете и он ничего не значит. Родись она сыном своего отца, она носила бы ее с гордостью. Почему она должна принести в жертву фамилию Борелли из-за того что родилась девочкой? Калла хотела собственной жизни, такой, что могла бы расти вместе с другой, как раздвоенные стволы сирени, обвивавшиеся вокруг водосточной трубы у служебной двери, которые она никогда не разделила бы, боясь лишить любимый театр его красоты.
– Почему ты хочешь жениться на мне? – спросила она.
– Честно? Потому что все девушки, которым я делал предложение, меня отшили.
– И сколько же их было?
– Четырнадцать.
– И это все?
– Тебе мало?
– Тебя вся страна смотрит.
– Я читаю не все письма от поклонниц.
– А надо бы, наверное.
– Так что ты мне скажешь?
– Я никогда не разрешала себе даже подумать, что это может случиться.
– Почему?
– Не хотела разочаровываться.
– Но теперь тебе это не грозит. И еще раз спрошу. Что ты мне скажешь? Я вишу тут, как декорация на сцене. Та, у которой шкив вечно застревает. Один толчок в неверном направлении, и я рухну на пол, насадив Хэмбона на реквизит.
– А как ты объяснишь это все остальным женщинам?
– Калла Борелли, ты единственная женщина, в которой я никогда не сомневался.
– Я на мели.
– И я там бывал.
– У меня долги.
– Мы с ними разделаемся.
– Я люблю командовать.
– Я знаю.
– Я не изменюсь.
– Так держи меня под каблуком.
– Я иногда считаю, что знаю все.
Ники кивнул:
– Очень часто.
– Я сама себя стригу.
– С этим надо кончать.
– Не представляю себя в салоне красоты.
– А придется.
– Я люблю тебя и всегда любила, Ник.
– Правда? – Он был заинтригован. – И как давно?
– Папуля ставил «Как вам это понравится». Весенний сезон тысяча девятьсот сорок восьмого.
– Сорок шестого.
– У меня с цифрами не очень.
– Это объясняет проблемы с банками.
Она пропустила замечание мимо ушей.
– И ты пришел в театр. Такой худой-худой. Как все ребята, вернувшиеся с фронта. А когда папа спросил, что бы ты хотел делать, ты ответил: «Что угодно, кроме игры на сцене».
– Я этого не помню.
– А позднее папа мне сказал, что ты был единственным пришедшим в театр человеком, который не хотел быть актером.
– В итоге у меня кое-что получилось, Калла.
– Даже если бы и нет, это не имело бы значения. Ты – мой лучший друг.
Калла обвила Ники руками. Она не шутила. Она верила в Ники Кастоне так же, как ее мать верила в ее отца. Калла всегда будет его любить, но она не хотела отказываться от своей мечты даже ради этой великой привилегии. Как ей сказать ему об этом? Она не могла. Вместо этого она поцеловала его – она целовала его щеки, нос, губы, она ласкала эти губы губами, позволив себе остановить наилучшее мгновение в своей жизни, мгновение длиною в целую жизнь.
Левой рукой Ники постучал в дверь церковного флигеля, правой он держал за руку Каллу.
Двери открыл молодой свежевыбритый священник в новой черной сутане.
– Отец Родо?
– Он в уединении.
– Вы дежурный священник?
– Да.
– Падре, как вас зовут?
Впервые Энца и Чиро встретились еще детьми при очень печальных обстоятельствах, на фоне величавых итальянских Альп. Чиро – полусирота, который живет при женском монастыре, а Энца – старшая дочь в большой и очень бедной семье. Они не сетуют на судьбу и готовы к трудам и невзгодам, главное – не расставаться с близкими людьми и с такими прекрасными горами. Но судьба распорядится иначе – совсем детьми оба вынуждены покинуть родину и отправиться через океан в непостижимую и пугающую Америку. Так начинается история их жизней, полная совершенно неожиданных поворотов, искушений, невзгод, счастливых мгновений, дружбы и великой любви.
Эта семейная сага начинается в золотую эпоху биг-бэндов, когда джаз в Америке звучал везде и всюду, – в 1930-е. Это история талантливого парня и не менее талантливой девушки из простых итальянских семей. Оба мечтают связать свою жизнь с музыкой и добиться успеха. Чичи живет в большой и дружной семье на берегу океана, вместе с сестрами она поет в семейном трио «Сестры Донателли», но если для сестер музыка – лишь приятное хобби, то Чичи хочет стать профессиональным музыкантом, петь, писать музыку и тексты песен.
Это история о Нью-Йорке 1950-х, о девушках, чьи "перчатки, как ночь, — становятся все длиннее". Лючия Сартори, красавица дочь преуспевающего бакалейщика итальянского происхождения, устраивается на работу помощницей модельера в роскошный магазин "Б.Олтман", расположенный в самом сердце Нью-Йорка, на Пятой авеню. Она обручена с другом детства, преданным ей Данте Де Мартино. Но, встретив прекрасного незнакомца, который обещает Лючии роскошную жизнь, известную ей только по страницам светской хроники, девушка порывает с Данте.
Жизнь на родительской ферме размеренна и скучна. Нелла Кастеллука мечтает переехать в город и стать учительницей.Она влюбляется в самого красивого и завидного жениха округи, но он исчезает неожиданно и без всяких объяснений.Трогательная история о безграничности и силе любви.
Такого Быкова вы читать не привыкли: современная проза с оттенком мистики, фантастики и исторического эксперимента. Сборник, написанный в лучших традициях Стивена Кинга («Зеленая миля», «Сердца в Атлантиде»), рассказывает истории за гранью: вот скромный учитель из Новосибирской области борется с сектой, вербующей и похищающей детей; вот комиссар победившей в будущем Республики собирает Жалобную книгу из рассказов людей, приговоренных к смерти; вот американец с множественным расстройством личности находит свою возлюбленную — с аналогичным заболеванием. Новые рассказы Дмитрия Быкова сопровождаются переизданием маленького романа «Икс», посвященного тайне Шолохова.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..