Поцелуй или смерть - [29]

Галь поморщилась.

— Ты не сказал «за наше»…

— За наше! — произнес Менделл.

Галь прижалась к нему.

— Хочешь, я тебе что-то скажу, дорогой?

— Что?

— Я как-то странно себя чувствую после этого виски.

— Как это?

— Ты хочешь знать? — Галь тоже поставила бокал на поднос и ослабила ему галстук. — Ты же отлично знаешь, что я хочу сказать.

— Опять? Уже?

— Но мы же муж и жена.

— Знаю… Но, дорогая, одну минуту, сперва вспомни…

Галь зажала лицо Менделла руками и провела губами по его губам, прошептав:

— Отнеси меня наверх, Барни, прошу тебя… И на этот раз ты разденешь меня.

Менделл приподнял ее и прижал к себе.

— Тебя стоит отшлепать.

— Я и это позволю тебе сделать.

— А я и не отказываюсь.

Галь расстегнула ему две верхние пуговицы на рубашке и начала расстегивать третью.

— Ты меня любишь? — спросила она.

— Ты же отлично знаешь, что да.

— И ты счастлив, что мы снова вместе?

— Так счастлив, будто я только что победил Уоллкотта и нокаутировал Чарли и Луи!

— Идиот. — Галь расстегнула еще одну пуговицу. — Теперь с боксом и со всеми историями, связанными с ним, покончено.

Менделл пронес ее через холл и начал подниматься по лестнице.

— А теперь, что я теперь должен делать?

Галь немного подумала.

— Люби меня.

— Это самое лучшее предложение, которое мне когда-либо делали. Но мы же не можем заниматься этим весь день.

— Но мы можем попытаться. Вспомни, ведь мы не виделись два года!

— Верно, — Менделл крепче сжал ее в объятьях, — но я хотел тебе сказать только, что…

Галь закончила расстегивать ему рубашку.

— Что?

— О деньгах, которые я взял из банка… восемьдесят семь тысяч долларов, которые я дал тебе и просил посылать семьдесят пять долларов каждую неделю моей матери… И ты мне обещала…

Галь провела теплой ладонью по его груди.

— Мне так приятно, что у тебя под рубашкой ничего больше не надето, Барни, ты самый сильный, самый мужественный…

Менделлу хотелось закричать.

— Ты будешь меня слушать?

— Слушаю тебя.

Усилием воли он заставил себя говорить спокойно.

— Ведь ты мне сказала… Ты мне обещала…

Менделл остановился и посмотрел на Галь, чувствуя ее губы на своей груди. Она не обращала никакого внимания на его слова. Наконец она подняла глаза и посмотрела на него.

— Барни, тебе нравится, когда я так делаю?

Менделл смутился.

— Да, конечно, но…

В голосе Галь чувствовались те же колдовские чары, что и тогда в машине. Менделл разжал руки, и Галь растянулась на последней ступеньке лестницы, выпятив губы, опираясь на локти, с задранной на бедре юбкой.

— Иди сюда, Барни.

Менделл продолжал стоять, прислонившись к стене и опираясь о панель потными руками.

— Что? Здесь, на ступеньках?

— А почему бы и нет? Мы с тобой одни, и мы с тобой муж и жена.

— Знаю, но…

— Ты не хочешь меня? — ласково проворковала Галь. — Ты меня не любишь?

— Нет, люблю… Ради бога, дорогая… — запротестовал Менделл.

Потом стук своего сердца заполнил ему уши, руки Галь обвились вокруг его шеи, а ее рот прижался к его губам и они вместе скатились с лестницы, покрытой ковром, стукаясь о каждую ступеньку. Вскоре они оба впали в экстаз.

«Когда мы достигнем низа лестницы, я умру», — подумал Менделл.

И действительно, это было нечто похожее на смерть, и, вместе с тем, он умирал только для того, чтобы снова воскреснуть, снова жить, чтобы удовлетворять Галь и быть самому удовлетворенным.

Глава 14

Голова Галь оказалась на нижней ступеньке, но она, страстно изогнувшись, все еще продолжала их последний поцелуй. Потом, будто приходя в себя, она прошептала:

— Барни, я — похотливая девка, а?

— Мы же женаты, — ответил Менделл, нагнувшись над ней.

— Точно, — Галь слегка стукнула его. — А ты… Но ведь ты смеешься надо мной. Ведь прошло два года… — Она снова шлепнула его по щеке. — Перестань стыдить меня, Барни, прошу тебя.

— Хорошо, — Менделл поцеловал ее.

— И встань, ты делаешь мне больно.

— Что-то я не слышал твоих жалоб, когда мы катились по лестнице.

Галь уперлась руками ему в грудь и оттолкнула его.

— Барни, прошу тебя…

Он встал на колени и невольно вздрогнул, услышав звонок у входной двери.

— Кто это может быть?

Галь вскочила на ноги и одернула платье.

— Подожди, пока я не поднимусь наверх.

Менделл посмотрел, как она поднималась, потом, застегивая на ходу рубашку, прошел к двери и открыл ее. У порога стояла полицейская машина из Чикаго. С поднятыми воротниками пальто, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего ветра с озера, инспектор Карлтон и лейтенант Рой ждали перед дверью.

— Ничего, если мы войдем? — спросил Рой.

— Конечно, ему это будет приятно, — оборвал его Карлтон.

Он прошел впереди Менделла, задев его по пути, и остановился, залюбовавшись великолепным холлом.

— Вы женились на роскошном, замечательном доме, Барни!

Попугай в клетке, стоявшей на столе, закивал головой.

— Осторожней! Не называйте своих имен, парни! Вот флики!

Улыбка лейтенанта Роя казалась такой же приветливой, как и улыбка Будды.

— Точно, — воскликнул он. — Надеюсь, мы вам не помешали?

Менделлу это начинало надоедать.

— Разумеется, нет.

— Тогда вытрите с подбородка губную помаду и верните галстук на место, — предложил Карлтон. — Наивные люди могут бог знает что подумать. — Твердым шагом он пересек холл и подошел к радиатору. — До чего же хорошо! — Повернувшись к радиатору спиной, он распахнул пальто. — Прямо-таки шикарный дом!