Быстрее молнии из-за колонны выскочил Путилин и одним прыжком очутился около осужденного.
– Вы спасены, вы спасены, бедный граф! Мужайтесь!
Крик ужаса огласил своды инквизиторского логовища иезуитов. Они отшатнулись, замерли, застыли. Подсвечники со звоном выпали из рук палачей. Лица… нет, это были не лица, а маски, искаженные невероятным ужасом.
Путилин быстро разрезал веревки. Граф чуть не упал на плиты в обморок.
– Ну-с, св. отцы, что вы на это скажете?
Оцепенение иезуитов еще не прошло… Это были живые статуи.
Путилин вынул два револьвера и направил их на обезумевших от страха тайных палачей св. ордена.
– Итак, во славу Божию, вы желаете замарать себя новой кровью невинного мученика? Браво, негодяи, это недурно!..
Первым пришел в себя его эминенция.
– Кто вы? Как вы сюда попали?.. – пролепетал он дрожащим голосом.
– Кто я? Я – Путилин, если вы о таком слышали.
– А-а-ах! – прокатилось среди иезуитов.
– А попал я сюда вместе с вами, участвуя в вашей процессии.
– К… как?
– Так. Я ведь не только Путилин, но и о. Бенедикт! – злобно расхохотался великий сыщик.
– Негодяй… предал!.. – бешено вырвалось у монахов.
– Вы ошибаетесь. О. Бенедикт и не подозревает о моем существовании. Он преблагополучно беседует с графом Сигизмундом Ржевусским.
Молодой человек целовал руки Путилину.
– Что вы? Что вы? – отшатнулся Путилин.
– Вы спасли меня от смерти. Но от какой? Я ничего не мог понять.
– Вы… вы ошибаетесь, граф! – вдруг ласково обратился его эминенция к графу. – Все это – святая шутка, чтобы попугать вас… Мы и в мыслях не имели убивать вас… Вас решили наказать за ваши дерзости по адресу духовных лиц.
– Шутка? Вы говорите: шутка? Ха-ха-ха! Хороша шутка! Я вам сейчас покажу, какая это шутка. Не угодно ли вам, ваша эминенция, поцеловать Бронзовую Деву?
– Зачем… к чему… – побледнел важный иезуит, отшатываясь от статуи.
– А, вы не хотите? Вы трясетесь? Ну, так смотрите.
И Путилин, подняв с пола длинный факел, шагнул к статуе.
– Не ходите! Не смейте трогать! – закричал иезуит, бросаясь к Путилину.
– Ни с места! Или даю вам слово, что я всажу в вас пулю.
Он нажал факелом на бронзовые уста статуи, и в ту же секунду руки Бронзовой Девы стали расходиться, и из них медленно стали выходить блестящие острые ножи-клинки. Но не только из рук появилась блестящая сталь. Из уст, из глаз, из шеи – отовсюду засверкали ножи. Объятия раскрылись, как бы готовые принять несчастную жертву, и затем быстро сомкнулись.
– Великий Боже! – простонал молодой граф.
– Вот какой поцелуй готовили вам палачи! В ту секунду, когда вы прикоснулись бы к устам Бронзовой Девы, то попали бы в чудовищные объятия. В ваши глаза, рот, грудь, руки вонзились бы эти острые клинки, и вы медленно, в ужасных мучениях, испустили бы дух.
Угрожая револьвером, Путилин выбрался со спасенным графом из мрачного логовища иезуитов.
Негласное секретное расследование уже не обнаружило статуи Бронзовой Девы. Очевидно, ее немедленно куда-нибудь убрали или совсем уничтожили.
