Поцелуй богов - [65]

Шрифт
Интервал

— Подожди, подожди! Не могу сообразить. Что ты сказала в самом начале?

— В самом начале? Не помню. Я не сильна в самовоспроизведении.

— Ты сказала, что запала на мальчишку.

— Сказала.

— То есть на меня?

— На тебя. Джон, у нас что, появились проблемы с общением? «Разделенные общим языком» — кажется, так называется? Я смотрела «Мимолетную встречу». Представляю, как вы говорите.

— Значит, запала?

— Да.

— Влюбилась? Полюбила?

— Джон, остынь, не надо переворачивать сразу по две страницы. Да, запала. А ты полагаешь, я езжу с молодыми людьми только для того, чтобы с ними спать?

— Нет… Но я не думал, что такие люди, как ты, могут относиться ко мне серьезно.

— Почему? Я кинозвезда, а не инопланетянка. Женщина и западаю на мужчин, как всякая другая. И мне по-девчачьи хочется поощрений: чтобы подольстили, поухаживали, цветочков и прочей мути. А ты на меня не запал?

— Запал. Ты отлично знаешь.

— То есть влюбился? Полюбил?

— Ты ведь смотрела «Мимолетную встречу». Мы не говорим об этом до самого последнего.

— Но у тебя по-прежнему девушка.

— Была.

— Была? Дала от ворот поворот?

— Нет, это я ей дал от ворот поворот, потому что запал на тебя, хотя и считал, что ты мне дала от ворот поворот.

— Я — дала, потому что ты на меня не западал.

— Подожди, я совершенно запутался: кто на кого запал и кто кого бросил?

— Ладно, проехали. — Ли ухватила его за свитер и притянула к себе так, что они встали нос к носу. И проговорила медленно, словно непослушной собаке: — Почему ты меня не приглашаешь?

— На свидание? Хочешь со мной пообедать?

— На свидание. Пообедать — это просто здорово.

— Хорошо. Значит так: э-э… что ты делаешь, скажем, сегодня вечером? Если не занята, может быть, пообедаем вместе?

— Джон!

— Что? Ты занята? Тогда в другое время?

— Я голодна. Умираю от голода. Прямо сейчас.

— Прекрасно. Хочешь куда-нибудь пойти?

— Да.

— Славно. А о свидании потолкуем в следующий раз.

— Ты нарочно?

— Я счастлив.

— Тебе надо меняться. Ладно, я пойду с тобой на свидание, но не стану обедать с таким оборванцем.

— Я вспомнил, нам не удастся пообедать. У меня нет денег.

— У тебя есть кредитная карточка.

— Не совсем. Объясню, когда ты будешь сидеть.

— Я расплачусь.

— Договорились.

Они спустились по лестнице.

— Давай все-таки кое-что проясним: я по-прежнему твой приятель или нет?

— Джон, ты меня слышал? Это ты мне скажи: приятель ты мне или нет?

Он прижал ее к стене, положил ладонь на затылок и поцеловал.

— Да! Да! Да! Если ты не против.

— Господи, какое ужасное сочетание: самодовольство и застенчивость! Я рада, что мы все решили. Только запомни: ты мой приятель, а я тебе не подружка.

— Не подружка?

— Нет. Для подружки я слишком стара. Это недостойно.

— Тогда кто же ты?

— Я Ли Монтана, и я величайшая в мире звезда.

— Так ему, девочка! — раздался из подвала раскатистый смех Деса.

Джон задвинул дверью прежнюю жизнь на закваске с солью и повел Ли к большому «мерседесу». Шагнул, как Бильбо Бэггинз в большое приключение, пересек Стикс, проник в Зазеркалье и по Желтой дороге направился в Шангри-ла избранных. В выдуманную, полумистическую страну ухмыляющихся лакеев, шараханья от толп и записочных друзей. В страну качающихся пальм, где все перепоясано бархатными веревками и где тень человека редко оказывается его собственной. В жизнь на реостатном выключателе, в которой постоянно бодрствует огромное «чем-могу-служить?» и доброжелательны даже мелкие неодушевленные вещицы: предметы гигиены и пластиковые пакеты.

Как и полагается в нормальном приключении, для Джона не существовало возврата. Не полагалось знать, что пройдут годы и он станет с непонятной теплотой вспоминать об этой безымянной улице и маленькой унылой мансарде. Рисовать в воображении свой стол, кипы книг, бесполую кровать и считать свою берлогу золотым вместилищем интеллектуальных борений. Одиночество на подернутом волнами времени обратном кадре покажется творческим началом. А краткое пребывание в этом доме — монетой, которую пришлось заплатить Харону, чтобы тот перевез его на другой берег, его оброком. Поэтому Джон получил возможность сказать: «Там жил отшельник-эстет». С расстояния времени прошлое представится в тусклом великолепии черного дерева, и он загрустит о нем, как об ушедшем детстве. Но все это случится нескоро. А пока Джон сидел на заднем сиденье «мерседеса», положив одну руку на бедро Ли и с мобильным телефоном в другой.

— Куда ты хочешь поехать?

— Господи, Джон! Тебе решать. Это ты пригласил меня на свидание. Так что давай. А то все твои решения — какую позу принять в постели.

— Как насчет «Айви»?

— Отлично.

Джон вызвал справочную, затем набрал номер ресторана:

— Э-э-э… здравствуйте… послушайте, у вас найдется столик на вечер на двоих. Да, сейчас… Хорошо, все равно спасибо. — Он разъединил связь. — Ничего до самого июня.

— Дайте-ка сюда, — рассмеялся Хеймд. — Привет, это Фердинандо? Со мной Ли Монтана, как раз переезжаем реку. Сделаешь на двоих? Ну пока, дружище. — Хеймд положил телефон, улыбнулся в зеркальце и покачал головой.

— Не вешай носа, — расхохоталась Ли. — Научишься всему. Невинность привлекательна лишь до тех пор, пока она без простодушия.


Еще от автора Адриан Антони Гилл
На все четыре стороны

Обычные путевые заметки глазами необычного человека – вот что такое сборник рассказов А.А. Гилла – британского журналиста и критика. Его острый ум и цепкие глаза умудряются заметить в любой стране то, что давно ускользало от внимания уставших или излишне восторженных путешественников. Вы увидите совершенно новую Японию и Африку, Америку и Кубу, Индию и Шотландию. И, возможно, захотите поехать туда, чтобы удостовериться лично, что все именно так, как описывает местами саркастичный, а местами очень дружелюбный Гилл.


Опыт путешествий

Адриан Гилл — не только известный британский журналист, но и путешественник, знаменитый на весь мир. Он с одинаковой страстью ползает по морскому дну и покоряет неприступные горы. В своей второй книге о путешествиях Гилл раскрывается и как психолог, рассказывая о проблемах и радостях общения с людьми самых разных религий, профессий и цветов кожи.На этот раз в фокусе внимания автора неожиданный набор стран и городов: Судан, Индия, Куба, Германия, Копенгаген и Нью-Йорк… Это в буквальном смысле путешествие через континенты, к которому Гилл приглашает присоединиться своего особенного, непресыщенного и жадного до новых впечатлений читателя.


Рекомендуем почитать
Юность разбойника

«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.


Поговорим о странностях любви

Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.


Искусство воскрешения

Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.


Желание исчезнуть

 Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.


Бунтарка

С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.


Записки учительницы

Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.


Государственное Дитя

Вячеслав Пьецух (1946), историк по образованию, в затейливых лабиринтах российского прошлого чувствует себя, как в собственной квартире. Но не всегда в доме, как бы мы его не обжили, нам дано угадать замысел зодчего. Так и в былых временах, как в них ни вглядывайся, загадки русского человека все равно остаются нерешенными. И вечно получается, что за какой путь к прогрессу ни возьмись, он все равно окажется особым, и опять нам предназначено преподать урок всем народам, кроме самих себя. Видимо, дело здесь в особенностях нашего национального характера — его-то и исследует писатель.


Реформатор

Ведущий мотив романа, действие которого отнесено к середине XXI века, — пагубность для судьбы конкретной личности и общества в целом запредельного торжества пиартехнологий, развенчивание «грязных» приемов работы публичных политиков и их имиджмейкеров. Автор исследует душевную болезнь «реформаторства» как одно из проявлений фундаментальных пороков современной цивилизации, когда неверные решения одного (или нескольких) людей делают несчастными, отнимают смысл существования у целых стран и народов. Роман «Реформатор» привлекает обилием новой, чрезвычайно любопытной и в основе своей не доступной для массовой аудитории информации, выбором нетрадиционных художественных средств и необычной стилистикой.


Звезда

У Олега было всё, о чём может мечтать семнадцатилетний парень: признание сверстников, друзья, первая красавица класса – его девушка… и, конечно, футбол, где ему прочили блестящее будущее. Но внезапно случай полностью меняет его жизнь, а заодно помогает осознать цену настоящей дружбы и любви.Для старшего школьного возраста.


Порожек

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.