Поцелуй аиста - [14]
Катя сказала, что ей надо гулять по коридору, чтобы шейка лучше и скорее раскрывалась. Господи, какая невероятная! Она ушла гулять, а мы еще смотрели вслед. И ведь никаких вещей с собой! Как будто точно на пару часов залетела сюда… бабочкой… чтобы свой цветок распустить.
— Сумасшедшая, — констатировала Александра.
А Таня приподнялась на локте и шепнула, округлив глаза:
— Девочки, это что-то удивительное! Как будто ее специально прислали, честное слово! Я вот все переживаю, переживаю, а она вдруг какие-то простые и понятные слова говорит… А я ведь ботаник! Я в ботаническом саду работаю, понимаете? Мне эти аналогии цветочные так кстати! Я просто вот сейчас слышу запах лавандовой плантации…
— Вы только сильно не распускайтесь-то! Взрослые женщины уже, стыдно! — саркастично попросила Александра, но и ее прибило цветочным духом. Она убрала в сторону свой ноутбук, не закрыла, а так, пригасила слегка, забросила живот на подушку и начала что-то искать в телефоне.
— Вот! — она показала нам всем фото лопоухого мальчишечки, очень смуглого, темноглазого. — Это мой старший.
— Да что вы!
И телефон пошел по рукам. Таня смотрела с нежностью, улыбалась. Потом я взяла и тоже не могла не улыбнуться — он такой милый, такой чебурашечка.
— А зовут как?
— Ричардом.
— Да вы что? Как красиво!
— Ага. Ричард Дэвидович Бэкхем…
— Да?
— Шучу. Ричард Дэвидович Эпштейн. Папик у нас англичанин, заезжая тварь. Типа приезжал курс читать по этике журналиста британской службы новостей. Козлина… И вот… Какая этика получилась.
— Очень симпатичная этика. Сколько ему?
— Двенадцать уже.
— Красавчик… А это моя красавица.
Таня попыталась дотянуться до телефона, но он заряжался где-то на подоконнике, а Таня была привязана к капельнице, так что я встала и отнесла телефон сначала Тане, а потом, когда она там все, что надо, нашла, — Александре.
А нашла Таня фото худенькой глазастой козявочки, Таниной копии, с полудохлым от ужаса хомяком в руках.
— Это моя Роза.
— Тоже Эпштейн?
— Нет, Степочкина.
Роза.
— Красивое имя, — это уже я вмешалась в разговор, а до сих пор как-то больше хотела слушать.
— Да. Я специально цветочное выбирала. Я цветы очень люблю. Даже не люблю… Я ими живу… У меня на даче целый ботанический сад. Я Вообще-то на лавандах специализируюсь, но уважаю все живое… А сотрудники мои научные даже специальный сорт вывели: роза «Роза», в честь моей Розы.
Александра смеялась очень долго, держась за живот.
— Ну, хорошо, дочка Роза. Но две остальные девочки, которые сейчас в животе? Их как цветочно называть?
— Ну, одну точно Лилией. А вторую…
Александра: Тыква!
Я: Груша. Красивое старинное имя.
Александра: Капустой называйте! Самый счастливим человеком ее муж будет! Мужик с Капустой!
Я: Петрой можно. А ласкательно — Петрушка.
Александра: Брокколи! А уменьшительно-ласкательное — Коля!
Мы страшно развеселились, взяли блокнот и при помощи Александриного интернета и Таниных научных знаний составили:
Айва (Айа, Аечка), Бузина (Зина, Бузя), Водяника (Ника), Душица (Душка, Душечка), Дыня (Дынька моя маленькая), Ежевика (Вика. Ежик), Олива (Оленька), Свекла (Светочка), Черника (Черри, снова Ника).
С декоративными растениями вообще хорошо получилось. Оказалось, что некоторые названия просто сами просятся в свидетельство о рождении:
Азорелла, Альфредия, Аралия, Базелла, Валериана, Вероника, Калина, Камелия, Мелисса, Мята, Юкка.
Были приличные и для мальчика, но чаще социальные, обличающие:
Бухарник, Бешеный огурец, Губастик, Ликвидамбар, Ложноколокольчик, Пусторебрышник, Селезеночник, Сердечник, Сисюринхий, Спидиопогон, Трахелиум, Язвенник…
А с другой стороны — Адонис, Пион или Амарант.
Если бы мой мальчик представлялся по телефону «Амарант Иванович», все сразу бы понимали, что он очень красивый, а мама у него немножко чокнутая. Ну, и… все. И если маме для окончательного диагноза достаточно назвать своего ребенка Амарантом, то для мужчины быть только Амарантом недостаточно. Мужчина не может быть настолько красавцем. Это подозрительно.
Нет, не надо нам таких ассоциаций. Вычеркнем сразу Амаранта.
Смешно и грустно.
У мужчины, которого я полюбила так бессмысленно и безнадежно, чей цветок расцвел в моем животе, очень милое крестьянское имя — Иван. Иван Иванович Аистов. И хватит о нем. Больше никогда не вспомню и не произнесу это имя.
Около шести месяцев назад
— Женя, а как мальчика-то назовем?
— Не знаю. Увижу его и пойму.
— Надо бы в честь дедушки Клемента назвать.
— Нет, мам…
— Ну, знаешь! А как тогда??
— Увижу его — тогда и пойму!
— (тяжкий вздох) Только не Витольдом! У меня на даче сосед Витольд, он мою клубнику ворует.
Дверь скрипнула и показался конопатый, толстый нос Милка-искусительницы.
— Здрасьте! — сказала она, сияя улыбкой. — А можно мне вот эту! Вон ту!
Она кивнула на меня. Я была так удивлена, что даже не спрашивала, в чем дело. Подтянулась на подвесной ручке, подтащила ноги к краю кровати, сунула носки в сверкающие тапки и вышла в предбанник райского бокса.
И сразу увидела нашу удивительную Катю, которая сидела в соседней палате, двенадцатой, где в царском одиночестве вызревала таинственная телеведущая. Наша Катя показывала какие-то движения руками, консультировала.
Роман «Идиотки» — попытка реконструировать недавнее прошлое и осмыслить настоящее методом «жизнеописания» трех подружек-минчанок. Двадцатилетний срез времени — с 1985 по 2005 год — позволяет не только рассмотреть историю каждой, но и вспомнить, что происходило в мире и в Минске в этот же период.
Это будоражащий нервы рассказ о том, как молодая провинциальная журналистка оказывается втянутой в необъяснимую, безумную и жестокую игру. Чем закончится игра, вы узнаете в конце романа.
Не может быть, чтобы в XXI веке светская жизнь ограничивалась кафетериями! Молодые люди везде построены из одинаковых гормонов и амбиций! Но может ли быть яркая жизнь в «тихом центре» тихого города, и состоит ли смысл жизни в гламуре «такого особого качества»? И при всем этом не стоит сомневаться, что искренние чувства и бескорыстная помощь возможны…
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.