Побег из жизни - [14]
— Совершенно верно, — подтвердил Сморчков.
— Вы возвратили Рыбакову статью со своим письменным заключением?
— Нет, я сказал ему, что статья не представляет для меня интереса.
— Вашу точку зрения, профессор, по поводу статьи Рыбакова я хотел бы иметь в кратком изложении в письменном виде для приобщения к материалам о Рыбакове. Вот статья Рыбакова, и, расположившись за моим столом, вы сможете изложить необходимое. На одном листке бумаги, пожалуйста. Учитывая ваш авторитет в этой области, мы будем довольствоваться только основными аргументами.
Просматривая время от времени статью, Сморчков торопливо писал.
Прочитав написанное, Андреев произнес:
— Что же, весьма убедительно.
— У вас разве были на этот счет сомнения?
— Нет, я только хотел увериться, что вы сами не сомневаетесь в том, что вопросы, поставленные в статье Рыбакова, не представляют собой интереса.
Сморчков со свойственной ему безапелляционностью уточнил:
— Я в этом был убежден еще тогда, когда только впервые ознакомился со статьей. Статья написана, в общем, бойко. Она ставит проблему, но очень поверхностно, без учета экономической целесообразности. Это так характерно для Рыбакова. Впрочем, я уже обосновал все в записке. Не стоит повторяться.
— Не могу не согласиться с вами, профессор. Мне вообще не хотелось возвращаться к вопросу, затронутому в статье, но я должен был иметь ваше заключение в связи с тем, что есть и другое мнение по этому вопросу, — сказал Андреев, положив перед Сморчковым американский журнал, раскрытый на страницах, где начиналась статья Роджерса и отзыв о ней. — Перед тем как вы прочитаете статью в журнале, я хотел бы задать вам еще один вопрос: «Где, по вашему мнению, может быть тот экземпляр статьи Рыбакова, который он дал вам в феврале месяце? Его не оказалось ни дома, ни в служебном столе Рыбакова».
Сморчков ответил с видимым раздражением:
— После того как я возвратил статью Рыбакову, дальнейшая судьба ее меня не интересовала.
— Мы еще вернемся к этому. А сейчас, прошу вас, читайте.
Сморчков погрузился в чтение, и на лице его сначала отразилось удивление, потом, еще раз пробежав глазами статью, он отодвинул журнал и сказал:
— Это статья Рыбакова. Я всегда считал его честолюбцем, но не мог предполагать, что он окажется таким прохвостом.
— Как вы думаете, каким образом могла попасть в американский журнал статья Рыбакова?
— Наверное, он увез ее с собой и там уже отдал, — сказал Сморчков.
— Нет, это не так. Рыбаков уехал в круиз в июне, а статья появилась в печати в апреле. Номер американского журнала — апрельский, — сказал Андреев. — По правде говоря, меня сейчас очень интересует первый экземпляр этой статьи, который вам Рыбаков отдал перед вашей поездкой за границу в феврале.
— Почему вы меня об этом спрашиваете? — почти закричал Сморчков. — Я сказал вам, что вернул ее тогда Рыбакову. Я не знаю и не хочу знать, куда он ее потом девал и каким путем она очутилась в журнале.
Андреев молчал.
— Вы что же думаете... подозреваете, что это я... Впрочем, конечно, это так похоже. Стечение обстоятельств, но ведь это нелепость. Я много раз ездил за границу.
— А почему Рыбаков вас боялся? — в упор спросил Андреев. — Он ведь одно время даже хотел уйти из института. Вам это известно?
— Боялся? Хотел уйти?
— Да, об этом знали многие ваши сослуживцы. Но потом он все же передумал и остался, и отношения у вас по-видимому, наладились. И эта перемена взаимоотношений совпадает со сроками появления в печати статьи, которую вы отвергли, якобы отвергли.
— Ах! Боже мой, — сказал Сморчков. — Боже мой, — повторил он, взявшись руками за голову. — Я, конечно, виноват. Но совсем не в этом. Признаюсь, я боялся огласки. Но вы стали подозревать... Я вам все расскажу. Все как есть, поверьте... Только, — он бросил взгляд в сторону Савченко и снова посмотрел на Андреева.
Андреев понял и кивнул Савченко. Тот, собрав свои бумаги, вышел из кабинета.
Минут через пятнадцать Андреев подписал пропуск и, вызвав Савченко, попросил его проводить Сморчкова к выходу. Возвратясь, Савченко с нетерпением спросил:
— Признался? Такое впечатление, что после него остались лужи на полу.
Андреев рассказал:
— Сморчков действительно, как говорил Рыбаков-старший и Малов, зажимал Олега. Но к побегу Рыбакова это не имеет прямого отношения. Профессор долгие годы занимал ведущее положение в научном мире. Авторитет его держался на старых заслугах. Слово Сморчкова было решающим для судеб многих людей и многих дел.
«Сморчков сказал нет!», «Сморчков не согласен!», «Сморчков не утвердил!» Это было плотиной для всех течений и потоков. Они превращались в тихое водохранилище, из которого только иногда кому-нибудь удавалось «выплеснуться», если Сморчков открывал шлюз. Сам он уже давно потерял правильную ориентацию, чувство нового, стал консерватором и уже тормозил развитие той отрасли науки, которую представлял. Ему было спокойно в тихой заводи. Приличная зарплата, постоянные гонорары. Ни о чем другом он больше не помышлял. Больше всего он боялся утраты своего авторитета. Защищенный им, как панцирем, Сморчков так бы и тянул еще долгие годы до самой пенсии. Работа Олега Рыбакова беспокоила Сморчкова. Она опровергала некоторые положения, давно высказанные им и принесшие ему известность в научном мире. Ну вот, он правдами и неправдами не давал Рыбакову работать над темой, которую тот избрал.

Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…

1983 год, КГБ просит о помощи британскую Секретную службу, ЦРУ и израильский Моссад в проведении операции против международной неофашистской группировки, именуемой НСДА. Комитет госбезопасности располагает данными, что эти неофашисты скупают оружие на советской военной базе, расположенной под Алакуртти, около русско-финской границы. Местоположение секретной базы, куда террористы тайно переправляют оружие через границу, неизвестно. Предводителем неофашистов является некий граф Конрад фон Глёда, человек с туманным прошлым...
![Будни контрразведчика [иллюстрации]](/storage/book-covers/c2/c2a004fe8bf379ad9e00381bb3966b9dd3601c4c.jpg)
Английский писатель Роберт Тронсон в повести «Будни контрразведчика» отобразил широкомасштабную и бессмысленную возню многочисленных английских спецслужб. Повесть печаталась в журнале «Вокруг света» за 1972 г. Перевела с английского Нинель Гвоздарева.

В данный сборник вошли остросюжетные повести известного болгарского писателя Андрея Гуляшки об Аввакуме Захове: «Случай в Момчилове», «Приключение в полночь», «Дождливой осенью» и «Спящая красавица».

Это сладкое слово "вербовка". Технология. Роль и место технических разведок. Взаимоотношения ГРУ-СВР-ФСБ-ФАПСИ.Наши ребята "в поле". Предатели. Как ловят, как выворачивают это самое место.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.