Побег из Фестунг Бреслау - [16]
Лейтенант глянул на стоящий на письменном столе старомодный календарь. Через три дня Крупманн желает схватить Холмса. У него, у Шильке, всего два дня, чтобы добраться до него. За день до операции он может встретиться с ним на Тумском острове. А как его узнать?
Мрачные размышления снова прервал стук в двери.
— Войдите!
Снова Хайни. На сей раз чем-то возбужденный.
— Герр капитан, докладываю, что устроил вам автомобиль на сегодняшний вечер!
— Что?
— Устроил машину, я буду за рулем, — именно это его более всего и возбуждало. Начальство отдало кубельваген на ремонт. Он должен был продлиться до завтра, но мастерская уже сделала, так что я забрал машину для герра лейтенанта. Ну так, тихонько.
— А откуда ты знаешь, что на сегодня мне бы пригодилась машина?
Парнишка несколько смешался, но не сильно.
— Ну… ведь герр лейтенант, с этими женщинами так… — Он понятия не имел, как высказаться. — Ну да… поближе оно, ну… В общем, я подумал, что такую фройляйн лучше подвезти на машине, чем трамваем. Я когда я буду за рулем, так я и на морозе могу подождать, потому что…
— Знаю, потому что обожаешь автомобили. Хайни, ты гений!
— Спасибо, герр лейтенант. К вашим услугам, герр лейтенант.
Бедный парень. Водить он научился в гитлерюгенде. Вроде как и молод для фронта, но ведь его и так бы забрали, если бы не тихая опека Шильке. Он, попросту, не мог позволить, чтобы мальчишка пропал. Уж слишком много трупов, слишком много юных трупов. Сам Шильке, к сожалению, был неизлечимым, несгибаемым пацифистом. Он исправлял ошибки Господа Бога на столько, на сколько мог, в тех делах, которых мог сам исправить. Своим незначительным в глобальном масштабе образом. Ну а война отталкивала его сильнее всего.
— Так я могу отрапортовать? Буду ждать у подъезда.
— Можешь. И не жди. — Шильке нашел в кармане какую-то мелочь. — Сходи в кино. Я буду только вечером.
— Яволь! Благодарю, герр лейтенант!
Шильке кивнул. Он снял с полки толстенный том и углубился в чтение «Заката и падения Римской империи».
Этим вечером Рита выглядела ослепительно. Короткая, скроенная по русской моде шубка подчеркивалась длинным, связанным в бедуинском стиле шарфом. Длинная и узкая, спускающаяся ниже колен юбка прекрасно экспонировала замечательные икры. Шильке пришлось ей помочь сесть в автомобиль, поскольку — естественно — девушка была на высоких каблуках. Похоже, он уже начинал влюбляться. Кубельваген был открытый, если не считать полотняного навеса, так что, когда Рита уселась, он прикрыл ее ноги пледом. Рита приняла это настолько тактично и сдержанно, что лейтенант даже сглотнул слюну. Только она умела заявить столь решительно: «Да, я женщина», и я ценю, что ты обо мне заботишься. Да, ты — мужчина, и я осознаю все опасности. Так что риски принимаю на себя по собственной воле». Девушка соблазняла его, как только хотела, но ведь и он сам осознавал опасности, все те крючки и хитрости, которые могла готовить противоположная сторона. Но ему нравились эти женские джунгли неоднозначностей. Ему нравились их недосказанности, мастерские обманы, сотворение ауры, которая могла оказаться всего лишь дымовой завесой. Он хорошо чувствовал себя в этом лесу, ведь лейтенант был опытным охотником, стремящимся к цели, но умело обходящем замаскированные ловушки и засады. Учеба в Лондоне дала ему очень многое в этом плане. Хотя сами англичанки не слишком много дали ему сведений об искусстве истинных европеек с континента. Вот тут он встречался с истинными чемпионками. Но сражения он любил. Обожал возбуждающие стычки, разведку боем, разведывательные действия на территории врага. Вот это была его стихия. К сожалению, и для женщин — тоже. Здесь равный мерился силами с равным. И потому-то все было столь возбуждающим. Никакой форы ни для кого, никаких извинений, пленников ни одна из сторон не брала, да и кому нужны неудачники. Это была старая континентальная Европа со всей своей, черпаемой из опыта столетий, изысканностью. Мир, уходящий куда-то в забытье, в свои уютные, пожелтевшие листы старинных атласов.
Хайни умело вел машину по улицам этого большого, замечательного города. Поначалу Шильке желал, чтобы влюбленный в автомобили парень мог проехать максимально длинную дистанцию, так что выбрал гостиницу на Бартьельнер Брюке. Но после кратких раздумий понял, что выбор был неудачным. То был летний ресторан, куда приплывали на лодках. Сейчас же, зимой, он наверняка будет пустым и не освещенным. Поэтому сменил цель поездки на Зюд Парк. Сейчас как раз они ехали мимо темной на фоне лунного света водонапорной башни, напоминающей одновременно и готический, и суперсовременный замок ужасов. Здание было громадным, пугающей в серебристом отсвете своими торчащими конечностями, ажурной конструкцией и всеми тайнами, которые она уже скрывала, и которые будет скрывать в будущем. Они проехали небольшую бензозаправку, свернули и доехали практически до железнодорожной насыпи. Там Хайни припарковался у китайского уголка. Парень показал своим пассажирам, что он уже обладает определенным классом: выскочил, словно на пружине, открыл двери со стороны женщины, снял плед и подал руку, чтобы пассажирка могла опереться, выходя из автомобиля. И где он, черт лысый, этому научился? Ах, ответ был прост: ведь парень смотрел бесчисленное количество кинофильмов. Когда Рита вышла, Хайни вытянулся в струнку и прищелкнул каблуками. Способный хлопец! Будут еще из парня люди!
