Побег из Фестунг Бреслау - [117]

Солдаты начали хихикать.

— Нам достаточно точки опоры, — даже сказал кто-то. — Точку имеем, а с остальным разберемся.

— Второй документ пока что я советую хорошенько спрятать. Это свидетельство того, что вас выгнали из вспомогательных служб за безалаберность, отсутствие желание работать, за попытки антинацистской пропаганды в форме сплетен. Ничего худшего вписать я не мог, иначе бы русские удивились: как это вас еще не расстреляли. Но если предъявите такой документик, возможно, какой-то иван и обманется, а вы не попадете за колючую проволоку.

Мины солдат говорили, что с чем-нибудь подобным они, как раз, справятся.

— Ну ладно. Вот одежды я вам не достал. Гражданское вы должны были обеспечить себе сами.

— Так у нас уже имеется, — снова вырвалось у кого-то.

Тут уже все начали смеяться.

— И последнее. Денежное содержание. Мне кажется неразумным платить его в марках, а рублей в кассе у нас нет. Так что последняя выплата будет в долларах.

— Ураааа! — солдаты начали аплодировать.

— Да тише вы, тише! — успокаивал их Ватсон.

— Это все. Если каким-то чудом после войны кто-нибудь встретит меня в Бреслау… — Шильке откашлялся. — То есть, во Вроцлаве… В общем, не подходите поговорить, не приветствуйте, не отдавайте салют — просто идете в свою сторону. С этого момента мы не знакомы и никогда друг друга не видели. То, что вы помните, никогда не происходило, а наша история никогда не имела места.

— Так точно!

— Это уже и вправду конец. Разойдись. — Шильке повернулся, чтобы уйти, но еще задержался. — Помните, не будьте глупцами, не дайте себя убить.

Один из солдат подошел к нему поближе. Это был толстый силезец, строящий из себя заику.

— Герр капитан, — сейчас-то он совершенно не заикался. — Я от имени всех хотел сказать, что… — Он не слишком знал, как оформить мысли в слова. — Что если бы было таких как вы офицеров… таких как вы людей… так этот мир был бы более, блин, человечным.

Шильке отдал ему шкатулку с документами и деньгами.

— Раздели среди всех. А нам нужно исчезать.

— Так точно!

— И без всяких «так точно», «разрешите идти», без отдачи чести и тому подобного. Просто: до свидания, — и он подал толстяку руку.

Силезец улыбнулся, крепко пожал руку в ответ.

— До свидания, герр капи… До свидания, герр Шильке. Желаю удачи.

— И вам того же.

Все вместе: Шильке, Холмс, Ватсон и Хайни ушли, не говоря ни слова. Только парень еще оборачивался несколько раз, ловя взгляды солдат. Что его явно мучило.

— Герр капитан… — заговорщическим тоном шепнул он.

— Что?

— А мы, что, дезертируем?

Холмс фыркнул. Ватсон чуть не упал.

— Вне всякого сомнения, — серьезно ответил Шильке. — В данный момент мы как раз этим и занимаемся.

Только сам он ничего особенного все так же не испытывал. Ну, может… Эта темная парковая аллея, зелень вокруг, тонущая во мраке. Атмосфера конца света. Место, которое, в каком-то смысле, перестанет сейчас существовать. Нет, нет, аллейка не исчезнет. Но уже завтра она не будет такой же самой. Она будет принадлежать иному миру, который управляется по иным законам. Перед глазами у него встали запутанные судьбы города, истории людей, его творившего. И вдруг до него дошло, что это последняя ночь Бреслау, завтра этот город исчезнет. По крайней мере, та его часть, которую не заглушила нацистская дробь. А может и нет? Возможно, именно эта часть и сохранится? Прощай, Бреслау, приветствую тебя, Вроцлав. Ведомый каким-то иррациональным импульсом, Шильке погладил лавочку, мимо которой они проходили.

Темная тропа вывела их прямиком на Адольф Гитлер Штрассе. Здесь они свернули налево, чтобы дойти до первых зданий жилого массива — сада Цимпель, который в плане своем выглядел словно орел. Холмс открыл висячий замок на двери небольшого складика с сельскохозяйственными орудиями на краю одного из участков, а потом, когда все уже втиснулись в тесное помещение, через отвешенную доску ради безопасности вновь закрыл дверь на замок.

Они быстро переоделись в рабочие комбинезоны, вытащенные из тайника в двойной крыше. Все их вещи следовало разделить и попрятать в разных местах. Только оружие и документы отправились в основной тайник. Все остальное следовало оставить в менее безопасных местах. После того Холмс запустил подземный телеграф — удивительно простое и эффективное решение, не пробуждающее чьих-либо подозрений, поскольку он представлял собой просто туго натянутую веревку. Достаточно было стучать по веревке чем-нибудь металлическим. Ответ азбукой Морзе поступил уже через несколько секунд.

— Ползем по очереди. Смотрите, чтобы в карманах не было ничего металлического.

Сам тоннель представлял собой соединенные и закопанные под землей металлические бочки. Любой громкий звук мог бы выдать их позицию. К счастью, слишком далеко ползти не пришлось. Тоннель, скорее всего, вел только под улицей и за ограду лагеря. Для Шильке и его больной спины это было, тем не менее, марафонской дистанцией. С громадным трудом он выбрался наверх по другой стороне, в какую-то котельную. Ожидавший их здесь мужчина раздал всем документы.

— Фамилии и даты зазубрите как «Отче наш», — шепнул он. — Для немцев мы выдумали простейшие.