Побег из Фестунг Бреслау - [105]
— А ты к Ватсону и не расставайся с walkie-talkie. Пускай держит отряд в готовности.
— Но я же… — парень, как обычно, хотел быть в первых рядах.
— Исполнять! Ты же агент спецслужб!
Все бежали, а точнее: передвигались, за адъютантом по заваленными кирпичами проулками между продырявленными стенами. Дым и пыль все сильнее затрудняли ориентацию. Ежесекундно кто-нибудь из отряда спотыкался и падал, задерживая остальных. Шильке молился про себя, чтобы не упал кто-то из пацанов, тащащих фаустпатроны, и не сжег себе спину. Но нет, эти держались лучше всех. Ужасно запыхавшиеся, все добрались до поста связи.
— Головы ниже! — крикнул им телефонист.
— Вон там уже русские! — пулеметчик указал рукой ближайший дворик. — Ежеминутно скачут вперед.
— Где командир? — спросил Шильке.
— Приблизительно вон там, — вытянул руку адъютант. — Наш передний край разбит. Но сюда русские не прошли только потому, что несколько наших там еще держатся в окружении. Но сейчас с ними покончат. — Глаза его расширились от страха. — Будем отступать, пока можно?
— И куда ты хочешь отступать? На рынок, в пивную? Встретиться с теми, кто отступает с востока, и поболтать?
— Так что делать?
— Нам нужна артиллерийская поддержка.
— Не дадут. У них нет боеприпасов. — то есть как это не дадут? — Шильке поднял трубку полевого телефона. — Где координаты?
Адъютант подал ему карту.
— Мы находимся здесь… — написал тот карандашом несколько цифр. — Но иваны слишком близко и…
— Достаточно.
Шильке прижал трубку к уху, но, прежде чем успел что-либо сказать, у него отобрал ее Холмс.
— Я все устрою. Прикажи, чтобы солдаты спрятались по подвалам.
Он энергично крутанул ручкой.
— Бункер? — крикнул он в трубку.
— Ага… Канцелярия Рейха.
— Вот только не будь таким остроумным. Дай Фрица, — Холмс запомнил имя одного из солдат с ночной смены.
— Какого еще Фрица?
— С ночной смены. Того, кто больше всего облажался, так что теперь пускай линяет.
— Так он спит… А в чем он облажался?
— А ты что, еще не знаешь? Ночью у вас были два тира из абвера. Ну, обычные шпики. После того, что они у вас увидели и передали наверх, вас такая лажа ждет, что только перья полетят.
— О Боже!
— Погоди. — Холмс ненадолго прикрыл микрофон в трубке, затем заговорил снова. — Черт, русские сюда идут. Высылай восьмерку на шапочки.
— Договорились. Делаю!
Холмс передал координаты с карты.
— Через сколько?
— С этого момента отсчитай минуту. И беги в убежище.
— Благодарю. Отбой.
Холмс отложил трубку, только Шильке еще кипел от возмущения.
— Так это ты говорил, будто бы нет снарядов, пораженец? — грозно спросил он у адъютанта.
— Солдаты, всем сохранять спокойствие, — командовал Холмс. — Номер, выигрывающий в сегодняшней лотерее, это 888. Сейчас сюда прилетит восемь восьмидесяток восьмерок. После последней вылезаете из подвалов и бежите через этот двор! И помните: вы бежите независимо от того, видите вы командира или нет. Понятно?
— Черт, а где тут ближайший подвал? — Шильке предпочитал верить убегающим пулеметчикам, чем адъютанту.
— Тридцать секунд, — предупредил Холмс.
Пацаны из гитлерюгенд тащили запасную амуницию к МГ-42. Кто-то упал. Коллеги помогли подняться.
— Бегите после восьмого взрыва или по звуку свистка! — орал Шильке. — И помните: бежать надо независимо от того, видите вы командира или нет.
— Пятнадцать секунд.
Они спустились в какой-то вонючий подвал, пытаясь как-то устроиться под стенами. Только русские, похоже, должны были заметить движение на вражеской линии, потому что прыжками пошли в наступление.
— Не дай Бог, нам сюда еще гранату забросят.
— Тогда выбросим наши.
Пулеметчик открутил предохранитель чеки. Тот, кто был ближе всего к выходу, взял у него гранату и выбросил.
— Пять секунд.
Все сжались, закрывая уши. Землетрясению не предшествовал какой-либо свист. Строительный мусор рухнул на всех, поднимая настолько плотную пыль, что на долгие минуты они очутились в черной взвеси, не дающей возможности что-либо видеть и дышать. Обломки кирпича ударялись в стальные шлемы, что-то больно било в спины и по рукам. Шильке благодарил провидение за то, что на нем толстая куртка, а под ней еще и пуленепробиваемый жилет. Ему хотелось рвать. Сквозь бешеный звон в ушах, как будто сквозь толстый слой ваты, до него постепенно стал доходить слабый и тихий, далекий звук свистка. Он начал выкарабкиваться наружу. К выходу сразу попасть не удалось, зато изо всех сил врезался во что-то шлемом, к счастью великолепная конструкция защитного оборудования выдержала.
Наибольшим изумлением для него было то, что снаружи совершенно не было свежего воздуха. Тошнотворно-душащая взвесь между стенами не опадала, не давая возможности глубоко вдохнуть. Зато свисток был слышен лучше.
— Урррааа! — кричал Холмс, пытаясь перебраться через завалы. Наиболее молодые солдаты поддерживали этот клич. Вся группа начала продираться вглубь. Шильке едва поспевал за ними. Чертовы сапоги. Они скользили на каждом провале. Чудом он не вывернул щиколотку. По ходу Шильке рассматривал окружающие его сцены, словно живьем взятые из сонного кошмара. Шествующий впереди этого марша калек и кричащий «Ура» Холмс вдруг наткнулся на трех русских с нацеленным ему в грудь оружием. Но они не стреляли, видя перед собой мужика в комбинезоне и с ППШ в руках.
Ну вот, еще один чудный рассказ от Андрея Земяньского про Вроцлав-Бреслау (их у него несколько; все, в той или иной степени, отличные, стоящие перевода. Возможно...)...Хочу здесь заметить, что я сознательно не делал ссылок относительно исторических личностей. Читатель и сам может порыться в Интернете. Правда, кое-где автор пересолил. Норман Дэвис (у нас перевели его «Европу»; автор неоднозначных книг по истории Польши, написавший, кстати, замечательную книгу о Вроцлаве) ничего подобного о Пилсудском не писал.
Рассказ о несбыточных снах некоторых психотерапевтов с элементами детектива и юмористического АИ.
Надеялись на светлое будущее? «американская бойня под Пекином и китайская бомба Чен» и будущее – в бункерах. Человечество отброшено в век пара, без электричества – «крошки чен витали в атмосфере Земли, кишели повсюду. И превращали изоляторы в проводники.» Генетически измененные звери рядом с людьми. Все привыкли и обустроились. Но американцы задумали обалделый проект. И для некоторых может вернуться все! Вот только поляки не глупы. Как все обернется – читайте в одном из лучших произведений новой польской фантастики – «Автобан нах Познань» Анджея Земянского!
Эта история происходит в городе Бреслау-Вроцлаве сразу в трех временных периодах — в тридцатых-сороковых годах двадцатого века, сразу после войны и сегодня.Первыми дело начали расследовать офицеры крипо (криминальная полиция) Альберт Грюневальд и его коллега Ричард Кугер. После войны офицеры народной милиции Мищук и Васяк попытались довести расследование этого дела до конца. Шестьдесят лет спустя, за дело берётся лучший сыщик Вроцлава Славек Сташевский.Будет ли разгадана одна из величайших тайн Бреслау-Вроцлава — тайна внезапно взрывающихся людей…
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.