Побег - [37]
Мы ехали на машине до Флэгстэфф, где мы должны были пообедать. Но у Меррила началась мигрень и он больше не мог вести машину. Мы заселились в отель и легли спать. Только поздним утром следующего дня Меррил почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы продолжать поездку. Но было уже слишком поздно. Дядя Рой и другие, которых мы должны были встретить, уже уехали в Калифорнию. Мы поехали в Феникс, где у Меррила были кое-какие дела. Но затем поздно следующим днем мы развернулись и поехали назад в Пейдж, а затем домой.
Мы с Меррилом не разговаривали в машине. Он казался слишком озабоченным бизнесом. Он постоянно делал какие-то пометки и останавливался, чтобы позвонить. Мы совершенно не знали друг друга и, казалось, ему совсем не интересно узнать меня поближе. Он рисковал тем, я думаю, что если бы я начала ему нравиться, это бы осложнило жизнь с Барбарой.
В доме всегда держалось ужасное напряжение по выходным, но особенно оно ощущалось после того, как я вернулась из поездки с Меррилом. Барбара дулась и отказывалась входить в дом. Меррил провел много времени, разговаривая с ней в ее машине. Через время он появился и приказал мне уложить ее четырех дочерей и сына Дэнни в постель. Меррил сказал, что он придет спать ко мне, после того, как покатает Барбару на машине.
У Барбары была маленькая детская рядом с ее комнатой — с двухьярусными кроватями для ее четырех дочерей. У Дэнни, которому было три, стояла собственная кроватка. Это заняло много времени — помыть всех детей и подготовить их к отходу ко сну. К тому времени Меррил и Барбара уже вернулись и сидели в ее комнате. Девочки увидели, что вернулась их мать, но это был Дэнни, кто вбежал в ее комнату до того, как я успела остановить его.
Минутой позже я услышала его плач: "Мама, за что ты бьешь меня? За что ты бьешь меня, мама?" Барбара не видела своих детей целую неделю и теперь, спустя всего несколько минут била своего сына за то, что он соскучился по ней.
Я чувствовала себя виноватой. Несмотря на то, что это была не моя идея, я чувствовала, что если бы Меррил не женился на мне, Барбара бы не хлестала своего сына. Я ненавидела все это напряжение и конфликт в семье Меррила. Каждый раз, когда он делал что-то для меня, казалось, что остальные члены семьи должны расплачиваться за это.
Я легла в постель и чувствовала себя больной от мысли, что, возможно, у меня никогда не будет никаких отношей с другим мужчиной, помимо Меррила. Нет ничего естественного в том, что восемнадцатилетняя выходит замуж за пятидесятилетнего мужчину, которого она совсем не знает, да и не хочет знать. Я ничего не знала об интимных отношениях, помимо того, что это супружеская обязанность и делание детей. Может быть, это может доставлять удовольствие, может быть, там есть еще что-то помимо страха, ужаса и паники. К счастью, Меррил так и не появился той ночью и я просто заснула.
Следующим утром я нашла Одри и спросила, не хочет ли она отправиться на еще одну велосипедную прогулку со мной. Через полчаса мы были на пути к пруду. Было так рано, что солнце еще не взошло. Мы сели на большой камень и смотрели на воду. Одри была единственной в семье, кто питал ко мне дружеские чувства. Я чувствовала, что она может рассказать мне о вещах, которые помогут мне выжить.
Одри была дочерью Фауниты. Она сказала, что после того, как Меррил женился на Барбаре, он перестал спать с Фаунитой. Барбара ясно дала ему понять, что она будет единственной женой, с которой у него будут сексуальные отношения.
Первые два брака Меррила были катастрофами, по словам Одри. Его брак с Фаунитой — его первый брак — был устроен Пророком, потому что в то время Меррил, которому было около двадцати, был влюблен в какую-то другую девушку, которая не была членом ФСПД. Ее родители были категорически против того, чтобы она вышла замуж в религиозный культ. Но Меррил настаивал. Он думал, что со временем ее родители сдадутся, если он будет продолжать встречаться с ней.
Пророк, дядя Рой, сказал Меррилу, что этого никогда не случиться, и что он должен жениться на Фауните. Меррил уперся рогом. Но несколькими месяцами спустя Пророк сделал ему выговор за непослушание договорному браку и сказал, что Бог недоволен его поведением.
Одри сказала, что Меррила заставили жениться на ее матери. Но он отказался заниматься с ней сексом. Каким то образом дядя Рой узнал правду об их браке и снова сделал Меррилу выговор. Он приказал ему быть Фауните настоящим мужем и выбросить из головы идею о другой женщине.
Меррил понял, что потерял свою настоящую любовь и обвинил во всем Фауниту. Это постоянно было источником самой жестокой агрессии к ней.
После нескольких ужасных лет с Фаунитой, сказала Одри, Меррила заставили жениться на Рут. Он сопротивлялся и этому браку тоже, пока Пророк не вынес ему новый выговор и не заставил жениться. Рут никогда не была эмоционально стабильной. Одри сказала, что у нее было два нервных срыва еще до того, как она вышла замуж за Меррила. Она была чрезвычайно чувствительной, а у Меррила был нулевой интерес к созданию настоящих отношений с ней.
Барбара, которая была сводной сестрой Рут, появилась на горизонте, когда Меррилу было тридцать восемь, а ей было восемнадцать. Одри сказала, что Барбара была сорвиголовой, и думала, что Меррил — это карикатура на мужчину. Но после двух несчастливых браков с женщинами, которые его не интересовали, Меррил был готов к чему-то новому. И Барбара и Меррил оба любили власть и доминирование и их не заботило, на кого они наступают на своем пути.
В книге, написанной непосредственными участниками и руководителями освободительного движения в Сальвадоре, рассказывается о героической борьбе сальвадорских патриотов против антинародной террористической диктатуры (1960-1970-е годы).
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.