Победитель - [10]

Но Фалин только смеется и берет меня под руку. Она ведет меня на улицу, где продают наряды для торжественных случаев, а я оглядываю людей вокруг. Хорошо одетые представители высшего класса. Трое прохожих курсантов смеются над чем-то, на них безукоризненная военная форма и сверкающие ботинки. Мы заворачиваем за угол и заходим в магазин, и тут я обращаю внимание на обилие солдат – они стоят вдоль всей улицы. Много солдат.

– В центре города всегда так много военных? – спрашиваю я.

Фалин пожимает плечами, прикладывая вешалку с одеждой к моему торсу, но я вижу беспокойство в ее глазах.

– Нет, – отвечает она. – Обычно не так. Но вам абсолютно не о чем волноваться.

Я больше не задаю вопросов, но тревога поселяется у меня в голове. Денвер усиливает оборону. Джун не объяснила, почему так важно мое присутствие на банкете, а оно важно, иначе она не вышла бы на связь после долгих месяцев молчания. Какого черта ей от меня нужно? Чего теперь хочет Республика?

Если Республика снова собирается воевать, мне, вероятно, следует вывезти Идена из страны. В конечном счете теперь у нас есть возможность уехать. Не понимаю, что меня здесь держит.

Много часов спустя, после захода солнца, после того, как в разных районах города отгремели фейерверки в честь дня рождения Президента, джип везет меня из квартиры в Колбурн-Холл. Я нетерпеливо поглядываю в окно. Люди ходят по тротуарам плотными группами. Сегодня все одеты по-особенному – по большей части в красное с золотым шитьем и гербами Республики там и здесь, на тыльной стороне белых перчаток или на рукавах военных мундиров. Я спрашиваю себя, многие ли согласны с граффити «Анден – наш спаситель» и многие ли считают Андена обманщиком. По улицам строем идут солдаты. На всех экранах огромные изображения герба Республики, ведется прямая трансляция из Колбурн-Холла. Нужно отдать Андену должное: пропаганды в последнее время с информэкранов льется все меньше. Но пока по-прежнему нет никаких сведений о внешнем мире. Видимо, не все сразу.

Мы подъезжаем к мощеным ступеням Колбурн-Холла в разгар празднества – вокруг толпы людей и неулыбчивые военные. Зеваки громко приветствуют меня, когда я выхожу из джипа, от их криков сотрясаются кости и боль пронзает затылок. Я неуверенно машу в ответ.

Фалин ждет меня у лестницы к главному входу. На ней золотистое платье, на веках мерцающие золотые тени. Мы раскланиваемся, и я следую за ней. Фалин жестами велит расчистить для нас дорогу.

– Вы прекрасно выглядите, – замечает она. – Кое-кто будет очень рад вас видеть.

– Не думаю, что Президент так уж обрадуется.

Она улыбается мне через плечо:

– Я не о Президенте.

Сердце екает.

Мы пробираемся сквозь кричащую толпу. Я выгибаю шею, разглядываю великолепные красоты Колбурн-Холла. Все сверкает. Сегодня все центральные колонны украшены высокими алыми знаменами с гербом Республики, а над входом портрет такой величины, каких я еще не видел, – гигантское лицо Андена. Фалин ведет меня по коридору, где сенаторы разговаривают с великосветскими гостями, смеются, будто все в стране прекрасно. Но за их веселыми масками я вижу признаки волнения – бегающие глаза, нахмуренные брови. Они, вероятно, тоже встревожены чрезмерным количеством солдат. Я пытаюсь подражать их уверенным, отточенным манерам, но, когда Фалин ловит меня за этим занятием, сдаюсь.

Где я? Что здесь делаю?

И надо же – стоит мне так подумать, как я вижу ее. Непостижимым образом среди аристократов, сливающихся в сплошную массу, мой взгляд находит ее и останавливается. Джун. Шум вокруг превращается в глухое гудение, тихое и неинтересное, и все мое внимание само собой переключается на девушку, противостоять обаянию которой я, как оказалось, не в силах.

Она в бордовом платье в пол, в ее густых блестящих волосах, высоко уложенных темными волнами, красные гребни с драгоценными камнями, играющими на свету. Я никогда не встречал девушку красивее, наверняка она самая потрясающая на банкете. За восемь месяцев, что мы не виделись, она выросла и научилась безукоризненно себя держать – ее голова с глубокими темными глазами аристократично, в высшей степени изящно сидит на лебединой шее.

Само совершенство. При более внимательном взгляде я замечаю нечто настораживающее. В ней чувствуется какая-то замкнутость, неуверенность в себе, неопределенность. Она не похожа на ту девушку, которую я знал. Я словно теряю контроль над собой при виде Джун и вдруг понимаю, что иду к ней и веду за собой Фалин. Останавливаюсь я, только когда люди расступаются и я вижу человека, стоящего рядом с Джун.

Анден. Конечно, удивляться тут нечему. Несколько хорошо одетых девиц пытаются привлечь его внимание, но его, кажется, интересует только Джун. Я смотрю, как он наклоняется, чтобы прошептать ей что-то на ухо, а потом возвращается к неторопливой беседе.

Я без слов резко сворачиваю в сторону, и Фалин хмурится:

– С вами все в порядке?

– Абсолютно, – натужно улыбаюсь я. – Не беспокойтесь.

Здесь, среди аристократов с их банковскими счетами и шикарными манерами, я не в своей тарелке. Сколько бы денег ни давала мне Республика, я все равно останусь уличным мальчишкой.