По земле ходить не просто - [12]

Глава вторая

С утра над городом нависли тяжелые тучи. Поднялся прохладный влажный ветер, а под вечер хлынул дождь. Потом выглянуло солнце, улицы стали неузнаваемы: листья деревьев, обмытые ливнем, блестели, как обновленные; дома будто помолодели; воздух стал чище, прозрачнее.

Еще во время дождя у витрины местной газеты начали толпиться люди. Витрина висела низко, и читать сообщение могли одновременно лишь те, кто стоял совсем близко от нее. Но и те, что уже прочитали, не спешили уходить: вновь и вновь перечитывали они сообщение. Толпа росла. Одни старались пробиться к витрине, другие заглядывали через головы, но им ничего не удавалось прочитать, кроме заголовка: «Провокации японской военщины»…

Группа студентов-выпускников вышла из института.

— Что это? Что там такое? — спросил Сергей Заякин у человека, который боком выбирался из толпы.

— Японцы провокации устраивают в Монгольской Народной Республике, — мрачно ответил незнакомец. — Бои сильные идут. И наши тоже там…

— Наши войска?

— Ну да. Так и сказано: советские и монгольские войска.

— Не может быть!

— Прочитайте сами.

К студентам подошел декан факультета.

— Что это, Владимир Александрович? Война? — спросил Сергей. — Так, пожалуй, и госэкзамены не успеем сдать.

— А кому ты там нужен? — насмешливо и зло спросила Аня. — Чтобы под ногами у добрых людей путаться?

Сергей обиделся и торопливой скороговоркой выпалил:

— Воевать так воевать! Пиши в обоз на самую последнюю повозку! Там наверняка пригожусь!

— Вместо пугала? Смотри ты, как расхрабрился!

— Не знаю, что и сказать. Очередной шантаж, как на Хасане, или что-то посерьезнее? — Профессору хотелось прекратить неприятную перебранку. — Думаю, что начать войну они не посмеют. Теперь не девятьсот четвертый год. Японцы уже имели возможность в этом убедиться.

— Реакционная военщина никогда умом не отличалась, — заметил Геннадий Иванович.

— Так-то оно так, — неопределенно пробормотал кто-то и замолчал.

— Пошли в общежитие, — предложил Дедушкин. — В семь часов по радио будут последние известия.

По дороге Аня и Сергей отстали. После долгого молчания Сергей заговорил, будто размышляя сам с собой:

— Из-за этой проклятой близорукости я скоро окажусь никому не нужным человеком!

— Перестань! — оборвала Аня. — Городишь всякую чепуху, а потом разыгрываешь трагедии! Какой ты неуравновешенный, право. Раскричался, как петух на навозной куче!

— Аня!

— Как тебе не стыдно? — продолжала она наседать на Сергея. — Начал хвастаться перед Владимиром Александровичем.

— Я сказал то, что думал. В случае войны я не останусь в стороне.

— Ходишь мешок-мешком, а мечтаешь о военной службе!

— Так я же ничего такого не сказал…

— Глупо получилось! Очень глупо…

Но это уже было началом примирения. Вскоре они сидели на скамейке около общежития, укрывшись одним пиджаком.

* * *

Всего четверо суток оставалось Нине отдыхать. Она уже с грустью думала о том, что придется вернуться в опустевшее на лето общежитие. Другие уезжают домой, а ей некуда. Хоть бы найти на лето какую-нибудь работу…

На выходной день в дом отдыха из города приехали гости, а из соседних колхозов и с пристани пришла молодежь. Под вечер начались танцы.

Нина смотрела на танцующих. К ней уже подходили несколько парней и приглашали, но она отказалась — ждала Колю. Сегодня они вдвоем ходили в лес и только недавно вернулись. Он пошел переодеться, но как долго его нет! «Заснул, наверное, хороший мой», — подумала Нина и чуть не засмеялась. Мой! Странно. Она уже называет его своим…

Потом она начала сердиться. Его ждешь, потому что без него — все не так, а он опаздывает!

Подошел Федор. Он только что выкупался. Его волосы, черные как смоль, остриженные под бобрик, были мокрыми; не успела просохнуть и рубашка с короткими рукавами.

Еще издали он крикнул:

— Приглашаю на три вальса, Ниночка!

— Хорошо, — согласилась она, продолжая сердиться на Колю. Опаздывает — пусть подождет.

— Только чур! На три вальса.

— Согласна на пять!

— Ох и потанцуем, Ниночка!

Нина не понимала, почему Зина «не переваривает» Федора. Он же остроумный и по-своему красивый. Учился хорошо. Оставлен при институте. Значит, заслуживает этого. Чем же Федор не угодил Зине? Может, у Зины так начинается любовь? С ненависти? Говорят, и так бывает. Вот было бы славно! Сразу две пары: два друга и две подруги.

Николая она увидела неожиданно. Он сидел рядом с баянистом и улыбался им. Федор тоже заметил его. В перерыве между вальсами он умышленно вывел Нину на другую сторону площадки. Она не стала противиться: пусть Коля позлится. В следующий раз не будет опаздывать.

Николай подошел к ним, когда баянист снова заиграл.

— Потанцуем, Нина? — спросил он.

Федор отстранил его локтем и громко, чтобы слышали окружающие, сказал:

— Обождешь еще, молодой человек. Тут пока занято.

Николай неловко потупился и отошел в сторону, делая вид, будто ничего не случилось, но так неумело, что Нине стало жаль его.

Подошла сотрудница дома отдыха и что-то сказала Николаю. Не дослушав ее, он резко повернулся и широко зашагал к зданию дирекции.

— Молодой человек решил поревновать наедине, — сказал Федор. — Ничего, пусть привыкает. В жизни пригодится.