По зеленым холмам Малайзии - [9]
Во второй половине XVI в. в борьбу за изгнание белолицых бородачей из Малакки активно включилось северосуматранское государство Аче. Но, к сожалению, не как сторонник малайцев, а как соперник, преследующий свои корыстные интересы. Правители Аче мечтали захватить Малакку, стать хозяевами новой мусульманской империи, подобной малаккскому султанату XV в. Поэтому в растянувшейся почти на целое столетие борьбе за влияние на Малаккском п-ове малайцы и ачехцы то и дело воевали друг с другом, вместо того чтобы объединить свои силы в борьбе с чужеземцами. Более того, в этой борьбе они иногда даже вступали с португальцами в военные союзы.
В 1582 г., например, португальцы помогли малайцам Джохора отразить вторжение армии Аче. После победы джохорский султан Абдул Джалил Риайят Шах II посетил Малакку, чтобы лично выразить благодарность губернатору А Фамосы. Что чувствовал этот прямой продолжатель династии малаккских султанов, когда въезжал в город, отобранный у его отца? А в 1587 г., когда португальцы сровняли с землей уже его столицу Джохор-Ламу и перебили тысячи малайцев, ачехцы послали в Малакку гонца с поздравлениями и подарками и на время прекратили нападения на европейские суда.
От неприступного форта А Фамоса в сегодняшней Малакке остались ворота Порта де Сантьяго и остатки мощного фундамента крепостной стены. Судя по музейной гравюре, описаниям очевидцев и сохранившимся обломкам, можно вполне допустить, что крепость стояла бы и по сей день, не уничтожь ее пороховыми взрывами англичане, пришедшие в Малакку позднее.
Забытые временем
Еще одно свидетельство португальского пребывания Малакке — стены храма Богородицы. Вернее, фундамент и остатки стен, на которых сменившие португальцев голландцы соорудили церковь св. Павла. И голландцам, и появившимся позднее в Малакке англичанам она служила местом захоронения. Но был там похоронен, правда временно, и один известный португалец — не раз посещавший Малакку миссионер Фрэнсис Ксэннер. Проповедуя христианство, он умер где-то близ южных берегов Китая. Тело причисленного к семейству святых «апостола Востока» в 1533 г. какое-то время находилось в Малакке, пока его не вывезли на постоянный покой в Гоа. Сейчас те несколько квадратных метров в глубине церкви, которые когда-то служили священнику временной могилой, покрыты пологом, сваренным из металлических полос. Это место считается всеми христианами Малакки святым, и там я встретил человека, который познакомил меня, пожалуй, с самым интересным наследием периода португальского владычества.
Он сразу привлек к себе внимание. Его смуглое лицо носило отчетливо выраженные европейские черты. Прямая линия узкого носа, округлость глаз, жесткие очертания губ — все говорило о том, что он неазиатского происхождения.
Человек что-то ожесточенно бормотал, порой резко вскрикивал, после чего бился головой о стальную решетку полога. Время от времени он, широко раскинув руки, всем телом прижимался к железу и затихал на несколько мгновений, чтобы с удвоенной яростью заняться самоистязанием.
Я дождался его у выхода и заговорил с ним. Странного человека звали Да Силва. Он оказался одним из проживающих и поныне в этих местах полутора тысяч потомков португальского гарнизона Малакки XVI в. (большой готовностью он согласился проводить меня в поселок его общины в 3 км к югу от Порта де Сантьяго.
Поселок из традиционных малайских деревянных домиков на сваях сразу же поразил не по-малайски прямыми улочками со странными для непосвященных названиями — Да Коста, Да Сантьяго. Неазиатское происхождение жителей выдавали не только лица, но и гортанный, отрывистый говор. Лингвисты утверждают, что говорят они на языке, базой которого служит архаический, средневековый португальский, вобравший в себя искаженные слова из других европейских языков, а также из местных.
За четыре с лишним столетия португальская община сохранила свою целостность. Она осталась христианской и с местными жителями вступает в общение только в одном месте — на рыбном рынке. Мирный и скудный рыбный промысел — единственное средство к существованию потомков жестоких, склонных к авантюрам конкистадоров. Живут они чрезвычайно бедно, в подавляющем большинстве безграмотны, отличаются редкой пассивностью. Заботу о своем благополучии полностью отдали в руки небольшой группы прибывших из Европы миссионеров.
Их полная лишений, безрадостная жизнь оживляется, когда вечерами молодежь собирается с гитарами на берегу моря. Девушки в ярких широких юбках под дробный стук кастаньет пускаются в страстный, темпераментный танец, а юноши запевают давно забытые миром нежные романсы о любви отважных рыцарей к жгучим очам прекрасных принцесс. Только в такие, становящиеся все более редкими вечера можно увидеть в глазах рыбаков тот огонь, который согревал и их далеких предков.
На вопрос о том, что он думает о своем будущем, Да Силва мрачно сказал: «Его нет». Он признался, что каждое утро ходит к временной могиле «апостола Востока» и молит Богородицу хоть на мгновение перенести его на неведомую ему родину. Он приносит страшные клятвы, готов похоронить здесь себя заживо, лишь бы это чудо свершилось, хотя бы во сне.
