По зеленым холмам Малайзии - [4]

Постепенно слух о малаккском базаре в удобной, свободной от штормов бухте стал распространяться все дальше и дальше. Через какие-то два года население поселка вырастает до 2 тыс. Малаккские воды уже принимают громоздкие, неуклюжие джонки из Китая с шелком и фарфором, легкие, стремительные лодки перау из Индонезии с рисом и пряностями. Из Южной Индии в Малакку приходят суда, груженные благовониями и тонкими тканями, из Арабии привозят драгоценные камни, стеклянные диковинки из неведомых, холодных стран.

Китайские путешественники тех времен так описывали Малакку. На правом берегу реки, на холме стоял деревянный дворец Парамешвары. С левого берега в море уходили крытые платформы на сваях. Здесь и торговали. Днем на настилах шумела многоликая, разноязычная толпа, в которой можно было найти представителей почти всех стран — от Египта до Китая. На ночь базар, огороженный с суши высоким забором, запирался цепями.

Полноправным правителем Малакки был Парамешвара. Он облагал налогом каждое заходящее в бухту судно и всякую торговую сделку. Ему помогали править назначаемые из родственников или богатых торговых семей бендахара — первый министр, теменггонг — командующий армией и полицией и главный судья и пенгхулу бендахари — казначей, ответственный за сбор пошлин. Город был так велик, отмечали путешественники, что кошке, для того чтобы обойти крыши всех домов, понадобилось бы более года.

Стремительный рост Малакки и превращение ее в важнейший мировой торговый узел объясняются ее географическим положением. Столица Парамешвары разместилась на полпути между Китаем и Индией и в той точке, где царствовали полугодовые муссонные ветры. И пока паровые машины не пришли на смену парусам, это имело решающее значение.

Весной и летом дующие из Индийского океана ветры приносили суда с Запада, а осенью и зимой с юго-восточными ветрами в Малакку приплывали восточные купцы. В те времена мало кто отваживался на плавание без остановки из Индии в Китай или наоборот. Гораздо удобней и безопасней было добраться до Малакки, обменяться товарами, а с переменой ветра вернуться домой.

Не случайно захватившие позднее Малакку португальцы говорили о ней как об «идеальном торговом месте». «Здесь не бывает шторма, и здесь не затонуло ни одно судно. Это место, где рождаются одни муссоны и умирают другие… Каждый год в Малакку заходят суда из Каликута, Адена, Мекки, с Коромандельских островов и из Бенгалии, китайцы, яванцы… — писал один из них, — и я верю, что, если есть другие миры и другие торговые пути, они все встречаются в этом городе, где можно найти любой товар, какой только существует на свете».

Баб а

С золотым веком Малакки я познакомился в единственном городском музее. Он находился недалеко от отеля в двухэтажном каменном домике, доставшемся Малакке в наследство от голландских колонизаторов. Как и все голландские постройки в городе, домик был выкрашен в темно-красный цвет и покрыт черепицей.

Музей был пуст. Стертые и шаткие деревянные ступеньки привели на второй этаж в центральный зал. Сразу же в глаза бросилась выполненная акварельными красками простенькая картина. Она изображала прием посланцев китайского императора правителем Малакки.

Парамешвара, пытаясь оградить себя от нападений правителя Сиама, поначалу согласился быть его вассалом. Несколько лет он отправлял ему ежегодную дань. Но потом нашел опекуна посильнее в лице китайского императора.

Союз Малакки с Пекином был закреплен в 1409 г., когда прибывший в Малакку во главе мощного флота адмирал Чжэн Хэ привез Парамешваре в жены Хан Ли-бо, дочь китайского императора, пятьсот рабынь и черепицу для украшения дворца. Адмирал официально провозгласил принца наместником китайского императора в Малакке, и с тех пор, как записано в китайских хрониках, Малакка «перестала быть зависимой от Сиама». Парамешвара, правда, осторожности ради и после этого еще несколько лет платил дань сиамцам.

Через два года после визита Чжэн Хэ Парамешвара сам съездил в Пекин, чтобы услышать заверения в «защите и опеке» из уст самого богдыхана. Его положение подтвердили, а за верность наградили «усыпанным драгоценными камнями кушаком, лошадьми, седлами, золотом, серебром, простым и расшитым золотой нитью шелком и желтым зонтом». Желтый зонт с тех пор для Парамешвары стал одним из символов монархической власти. И сейчас на официальных церемониях слуга держит над головой Верховного правителя желтый шелковый зонт.

С установлением отношений между Малаккой и Китаем в городе начали оседать китайцы. Этот период оставил свои следы. Хан Ли-бо была похоронена, по китайскому обычаю, на склоне высокого холма, который, как утверждают, к настоящему времени превратился в самое крупное за пределами Китая китайское кладбище и сейчас известен как Китайская гора.

У ее подножия местная китайская община построила храм в честь приобщенного к семейству святых адмирала Чжэн Хэ. В этом самом древнем на территории Малайзии китайском храме хранится каменная плита с надписью, повествующей о том, как в один из многочисленных визитов в Малакку Чжэн Хэ посетил могилу Хан Ли-бо.