По закону – привет почтальону - [5]

Такое принято, когда воспламенён

Фонарь бессонницы и предки доконали,

А (чьё же?) мясо виноградное стиха

Пьянит и полнится взаимным истеканьем,

Всё остальное – пыль и шелуха,

Сдуваемые школьников дыханьем.

3.

Цивилизации бетонный виноград

Включает ночью электрические окна,

В том винограднике меж гроздьями горят

Глаза дворов и небесами пахнет мокро,

Скулит качель, где Клеопатра пьёт вино

С Антонием, она скуластой змейкой

Ему вползает в душу – как в окно

С цветочком поцелуя… Этой склейкой

Тут всё и держится, на это – весь расчёт,

Пока наукой оцифрованная нелюдь

Не даст нам школьников других смакиавеллить

И мясо виноградное течёт.

В ПРИЛИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ

Приговорённый к высшей мере

За преступления чужие.

Ему распахивают двери,

Его эскортом окружили,

Его уложат и привяжут,

И впрыснут яд с большим фасоном,

Его конвульсии покажут

Аккредитованным персонам.

Они мгновенно испытают

Блаженство ужаса и секса,

Их репортажи воспитают

Элиту пудинга и кекса.

Её частично укокошит

Преступник, избежавший кары,

Взорвёт он бомбу, купит зошит

И в нём напишет мемуары, —

Их превратят в кино и в майки,

В игру и в книгу для гаданья…

Приговорённый видит гайки

Зрачков, лишённых состраданья, —

В него юстиция вливает

Свои святые идеалы,

И он от них околевает,

Плывя на все телеканалы

Картинкой судорог подробных,

Чья новость вечная и живость —

Пример наглядный сил загробных,

Производящих справедливость.

* * *

– Если б нас победили немцы,

Англичане, французы, шведы,

Мы бы жили сейчас, как немцы,

Англичане, французы, шведы.

Если б наши отцы и деды,

Слабоумные оборванцы,

Не сражались бы до победы,

Мы бы жили, как иностранцы, —

Говорит мужичок-ботаник,

Улыбаясь мечте-надежде,

Что разломится, как «Титаник»,

То, что в плен не сдавалось прежде

По причине дурной гордыни,

Бескультурья и непрактичности,

Потому что живут, как свиньи,

Полагает он, наши личности:

– Территория пусть обмылится,

Население оскотинится,

Потому что у нас кириллица,

А в Европу войдёт латиница.

* * *

Когда великий Макьявелли

Хотел пожать плоды труда,

Мгновенно нравы окривели, —

Он не был избран никуда.

У денег – собственные цели

И гениальные мозги,

Они сочли, что Макьявелли

Способен встать не с той ноги.

Его коварно прокатили,

И при подсчёте голосов

Послали на фиг в лучшем стиле

Палатки правильных весов.

Другой бы тут ополоумел,

Интриги подлые настриг,

А Макьявелли взял и умер —

От скуки мыслимых интриг.

Дух Ренессанса в рог бараний

Его скрутил и отнял шанс

Узнать, что это был не ранний,

А очень поздний Ренессанс,

И что эпохой Возрожденья

Считаться будут времена

Чудовищного поведенья,

Как нынче видно из окна.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ БЕЗ ВРАНЬЯ

Спи, моя детка,

Под нами – планетка,

Где всех поимеют плохие парни.

Вкусным не будь,

Сладким не будь —

Это всего бездарней!

Злого не будь добрей,

Чтоб закуской не стать в поварне.

Спи, моя детка,

Ты – не котлетка,

Которой закусят плохие парни.

Ты – моя нежная струнка,

Нет ничего антикварней!..

Я одна виновата,

Если когда-то

Будешь нежней, чем плохие парни.

Злого не будь добрей —

Спустят собак на псарне.

Спи, моя детка,

Земля – такая планетка,

Где всех поимеют плохие парни.

* * *

Главное – уметь договориться.

Знают клён, олива и каштан —

Где, о чём и с кем договориться

Не сумели Лорка, Мандельштам…

Неужели главное уменье

Так могли отчаянно проспать

Истуканы договорной лени,

Что пришлось их в землю закопать?

Да, покуда эти двое брились

И гуляли, сбрендив, на Парнас,

Все давным-давно договорились:

«Жаль, что с нами не было и вас!..»

Если не умеете свариться

В том котле, где варят договор, —

С вами же нельзя договориться,

Вы – мертвец, расстрелянный в упор.

Но легко договориться с мёртвым, —

Этот клад лишь надо раскопать.

Мёртвые проходят высшим сортом.

Мёртвые умеют не проспать.

В ЛУЧАХ ГЕКЗАМЕТРИЧЕСКОГО ТЕЛА

С какой горы сегодня наблюдают

За нами древнегреческие боги,

Когда в сраженьях

Бомбы так умны

И опытом огромным обладают

Портные (пришивая руки-ноги!),

Чья сила духа – в кратких выраженьях,

А не в гекзаметрах избыточной длины?..

Длина избыточна —

Так ныне тесен глобус,

Такую скорость развивает истребитель,

Так быстро прилетает к нам картинка

Событий, где на скорости огромной

Рыдает в сжатой форме Андромаха —

Гражданка титров, сжатых до предела.

Жара там пыточна,

Но можно взять автобус

С прохладным климатом и посетить обитель

Тех призраков, чья плавает пластинка

С конём, с его начинкой вероломной

В лучах гекзаметрического тела.

ГОД МЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ЗМЕИ

Змея из белого металла,

Из платины и серебра, —

Ей первой карту наметала

Тысячелетия игра.

Она полна целебным ядом

И ядом гибельным – состав

У них один… Невинным взглядом

Она глядит, на хвост привстав, —

И держит кольчатая длинность

Головку страшной красоты,

Её змеиную невинность,

Её невинную змеиность,

Взирающую с высоты

На всё, что здесь для нас настало,

Когда пришла её пора —

Змеи из белого металла,

Из платины и серебра.

Мы с ней должны, как йог в пустыне,

Делить вселенную свою,

Где звёзды чествуют отныне

Металла белого змею —

Событий кольчатую длинность,

Которой славится игра,

Её змеиная невинность,

Её невинная змеиность

Из платины и серебра.

* * *

Завтра мальчик придёт восьмилетний,

Все мы будем его обожать.

Он не первый, и он не последний,

Кто способен от счастья дрожать,

Побеждая на клеточном поле,