По законам Дикого поля - [111]

Долматов закончил диктовать и посмотрел, как Вожа и Васек залезли купаться в озеро, где поглубже. За ними потянулись и другие. Тяжелая рапа поднимала человека, как пузырь.

– Константин Константинович! – позвал Васек художника. – Идемте к нам. Не робейте. В рапе нельзя утонуть.

Васек поднимал руки, лежа и стоя на глубине, но его голова оставалась на поверхности.

– Вот еще, я не робею, – проворчал Константин Константинович.

– Вожа говорит, что рапа и грязь эльтонская лечат от сыпей на теле, лишаев, чесотки и ломотных болезней, – продолжал уговаривать Васек. Заметив сидевшего на берегу пса, радостно позвал: – Волчок, ко мне!

– Так бы и сказал, – все еще хмурился художник. – Радикулит замучил. Еще верхами тряска все время.

Вскоре все участники экспедиции были в озере, даже коней искупали. Рапа щипала царапины, у кого они были, зато лечила лучше любого лекаря. Здесь исцелялись от десятков болезней, от подагры до золотухи.

Уже когда экспедиция снялась со стана, Рудознатец спросил Вожу:

– Есть другие озера, столь богатые отменной солью?

– Яицкие казаки для себя ломают соль на Индерском озере, – ответил Вожа. – И в иных местах ломают. Илецкую соль почитают наилучшей. От моря возвращаться будем, покажу.

В прикаспийской низменности встречались редкие оазисы, но все же преобладала полупустыня и пустыня. Растительность покрывает землю редкой сеткой или отдельными клочками. Серо-зеленая полынь, белоус, ковыль, перекати-поле, верблюжья трава. К пустыне приспособились эти да еще травы, само название которых говорит о многом: соленая лебеда, козлиная солянка…

Безрадостный пейзаж вечерами оживляли тушканчики, которых Вожа называл земляными зайцами. Они потешно, но стремительно скакали на крепких задних лапках, подняв передние, слаборазвитые. Одного тушканчика добыли для изготовления чучела для музея. Художник зарисовал с натуры необычных животных.

Вечерами звонко пели цикады. Васек принес капитану небольшую белесо-рыжую муху с прозрачными крыльями.

– Это они поют, – сказал Васек.

– Эта муха? – Долматов отказывался верить, смотрел на Вожу. Но тот утвердительно кивнул.

Оазисы редки, зато часты хаки – соленые болота. Они опасны зимой, когда снежок прикроет незамерзающую соленую жижу. Летом хаки видны и потому менее опасны.

Грязь в хаки вонючая. Иногда хаки высохнут в жару – и образовывается солончак. Весной воды размочат солончак – и снова появляются хаки. В иных местах соленое озеро, хаки и солончак собраны в одном месте. По краям низины ярко-зеленая или красная кайма, за которой следует голая, сухая растрескавшаяся глина с белым налетом соли, далее вонючая грязь серого цвета и наконец в середине маленькое озеро соленой горчащей воды. Летом возле хаки много комаров.

Да и от солоноватых и соленых озер бывает польза. Сайгаки, тарпаны и выросшие в степи кони по нужде пьют соленую воду.

На пути экспедиции жарким летом – растрескавшиеся солончаки и раскаленные пески.

– И здесь живут люди? – с сомнением покачал головой капитан, оглядывая унылую местность. – Разве можно жить в таком аду?

Вожа кивнул утверждающе.

– Покажи, – попросил Долматов.

После некоторого раздумья Вожа сказал:

– Верстах в двадцати отсюда живет один отшельник. Зверя промышляет. С властью не в ладах. И видеть никого не хочет. Многим гостям не рад будет. Одного капитана сводить могу.

– Согласен, – сказал Долматов.

Вожа вел Долматова кружным путем, среди хаки и небольших болхунов. Дорога показалась длиннее, чем предполагалось.

– Вон его жило, – показал Вожа и остановил коней. Остановился и Долматов.

Зверолов-одинец встречал их настороженно, с заряженным ружьем. Вожа помахал ему и тронул коней вперед только после того, как увидел ответный сигнал.

– Григор, принимай гостей, – приветствовал Вожа высокого худющего недоверчиво смотрящего зверолова.

– Кто это с тобой, Вожа? – спросил Григор.

– Мой спутник. Он вреда тебе не принесет. Мы ненадолго. Нет ли у тебя воды для коней?

– Лучше попроси краюху хлеба, чем ведро воды, – еще хмурился, но уже мягче сказал Григор. – Проходите в избу.

Более скромной хижины путники не видели за все время работы экспедиции. Хижина оказалась плетеной из камыша. В нескольких верстах отсюда на озерке с солоноватой водой рос высокий камыш толщиной в поперечнике до дюйма и высотой в три сажени. Чтобы комары не досаждали и никто из путников не догадался искать его среди безводной пустыни, Григор поставил избенку подальше от камышового озера, в низине. Если кто и будет искать жилье в пустыне, то возле воды, а не там, где ее нет. Григор возил камыш к месту постройки на своем единственном скакуне. Плетеную избенку обмазал глиной и покрыл тем же камышом.

Изгородь, так же плетенная из камыша, выполняла роль острога. Камыш служил постелью для ночлега. Из камыша сплетена печь, обмазанная глиной. Камыш служил топливом. Молодыми побегами камыша зимой питался конь зверолова. Из камыша сделана дудка, на которой играл одинец.

Было у камыша и еще одно назначение. За дворовой оградой-острогом гости увидели загородку из камыша, воткнутого в глинистую землю. Загородка располагалась подковой в ту сторону, откуда зимой чаще дули ветры.