По законам Дикого поля - [10]
– Ну устал парень, – отмахнулся Максим.
– Жалко животину попусту губить, – отозвался Семен.
– Тут шаг ступи – гнездо найдешь. На моей полосе вон тоже бегает.
Старый Максим посмотрел на всполошившуюся птаху, потом на жену и с улыбкой на угрюмом бородатом лице, запорошенном засохшими былинками, наставил сыновей:
– Забыли, о чем говорит второй закон Дикого поля? Отвага и любовь к родному гнезду вознаграждаются судьбой – то, что может спасти родной очаг в самые роковые мгновенья. Разве нам мало места?
Косари двинулись дальше, а за ними остался островок некошеного поля. Не запах крови, а духмяный запах скошенных трав, запах жизни далеко разносил степной ветер. Непривычный запах для заволжских просторов.
К полудню солнце поднялось высоко. Стало жарко. Косари присели на отдых в короткой тени большого стога сена. Нехитрый обед и сладкая дремота утомленного тела…
В этот раз беда пришла с подветренной стороны. Максим, скорее, почувствовал, чем услышал надвигавшуюся опасность. Выглянув из-за стога, он увидел в полуверсте более десятка всадников, во весь опор скачущих к покосу.
К несчастью, кони со спутанными передними ногами щипали траву саженях в пятидесяти. Только одна коняга оказалась поблизости. Да еще близок запряженный рыдван.
– Басурмане, – обомлел Максим. Он быстро оценил ситуацию, поднял тревогу и стал разворачивать запряженный рыдван. – Орда! Дружина, лови коня! Прасковья, сынки, в рыдван!
Максим принял точное решение. Четырьмя выстрелами можно было и рассеять нападавших. Сделать по второму выстрелу табунщики не успевали по времени. На зарядку кремневого ружья через дуло с помощью шомпола у обычного стрелка без специальных приспособлений уходило не меньше минуты. Но если выстрелы не очень точны и нападавшие числом поболее и упорны, то в чистом поле пешим против конных устоять очень трудно.
Максим вскочил в рыдван. Он стоял в телеге на узкой перечине и нахлестывал лошадь кнутом. Сзади, похватав ружья, косу и вилы, уселись мать семейства и два сына. Они едва держались в открытом, несущемся, подпрыгивающем рыдване.
Третий Максимов сын снял путы с коня и скакал верхами. Несколько поотстал, но догонял повозку. Приближались и кочевники.
Максим так нахлестывал лошадь, что она ошалело неслась, не разбирая дороги, через низкий кустарник, вымоины и кочки.
Защиту мог дать только овраг. В северной части Дикого поля много глубоких оврагов. Иные из них тянулись на десятки верст и имели по нескольку боковых отростков с каждой стороны.
Овраги служили хорошей защитой от хищных кочевников. Они примечательны густыми зарослями. Там, где топор переселенца не истребил заросли в поисках топлива и бревен для строительства, где скот не потравил кустарник, овраги служили надежным убежищем. Вдоль них шли степные дороги.
Осокорь, карагач, ветла, вяз, колючая дикая груша и вишня, мелкий колючий кустарник чилиги, торна, шиповника и боярышника, заплетенные плетями хмеля и дикого винограда, создавали непролазный зеленый туннель, нырнув в который можно уходить – продираться и влево, и вправо или в боковые отростки. Здесь всегда сумрачно, сыро. На дне оврага, на глубине четырех-десяти саженей, как правило, звенел ручей, питаемый родниками.
В оврагах гнездовало много птиц. По кручам паслись дикие козы, встречались лисы и кабаны, даже лесным великанам медведям полюбились овраги.
На крутых склонах легче дать и открытый бой превосходящему числом противнику. Спешившийся кочевник без коня и лука терял две трети своей силы. Против сабли пехотинца даже малообученные, но крупные и крепкие крестьяне уверенно противостояли ордынцам. Копье, вилы и увесистая дубина в сильных мужицких руках становились грозным оружием.
В северных сырых лесных районах деревни ставили на гривах[15]. Зато южнее, в лесостепных и степных местах многие деревни поставлены в скрытых низинах, куда не вели дороги. Деревни ставили в балках, возле оврагов и даже в самих оврагах. Овраги укрывали от врагов. Потому овраги полюбились переселенцам, которых часто называли овражными людьми.
Кочевники боялись засады овражных людей и зачастую не рисковали даже сунуться в заросли. Отступали.
Ордынцы настигли рыдван на подходе к оврагу. Калачевы стреляли из ружей. Попасть даже в крупную цель из прыгающей повозки оказалось очень трудно. Лишь один всадник на подстреленной лошади рухнул на землю и покатился. Зато оглушительные выстрелы, вспышки и пороховой дым несколько рассеяли непривычных киргизских лошадей.
Но три всадника оказались совсем близко от рыдвана. Табунщики отбивались от них вилами и прикладами ружей.
Передний ордынец уже тянулся саблей к Максиму. Но тот почувствовал опасность и, полуобернувшись, уверенной рукой сделал взмах кнутовищем. Плетеный ремень волнообразно изогнулся и произвел оглушительный щелчок, точно выстрел раздался; его конец ожег лицо кочевника. Следующим резким взмахом кнута Максим захлестнул поднятую руку второго ордынца и выдернул его из седла. В умелых руках и кнут серьезное оружие. В селеньях табунщиков ребятня с детства упражнялась захлестывать вертикальные колья и горизонтальные сучья деревьев. Можно было видеть, как маленькая кроха, лет четырех-пяти, игрушечным кнутом старается подражать взрослым, произвести щелчок резким взмахом. Взрослые пастухи и табунщики, догнав верхами в степи волка, забивали его кнутами насмерть.
Книга «Священные реки России» ведет серьезный разговор о древнерусской ведической культуре, о старинных традициях и верованиях, о сакраментальных реках. Дунай (Истр), Рось, Буг (Бог), Днепр (Славутич), Волга (Ру), Сура, Алатырь, Самара (Самарка), Москва объединены древними родовыми нитями и верованиями, обрядами, традициями, русским языком.Акцент в книге сделан на происхождение имени и значение реки в жизни Руси и русского человека. Книга делает читателя соучастником захватывающего исторического исследования, заряжает духом открывательства – и тем вдвойне интересна.
Данное исследование многих заставит задуматься о наследии пращуров, о преемственности традиций и культуры, о присутствии мифологии эпохи «бронзы» в XXI веке нашей эры.Можно ли говорить о России и россах каменного века? Оказывается, можно. С одной стороны, «Обитель богов» читается как увлекательный детектив, а с другой то и дело спотыкаемся о неожиданные умозаключения.Исследование подвигает к тому, чтобы пересмотреть многие взгляды и положения на культуру Древнего мира и роли росолан в создании мировой цивилизации.Некоторые выводы озадачивают своей неожиданностью.
В сборник «Страна незаходящего солнца» вошли новые расширенные редакции известных книг «Россия и империя» и «Записки о самоназвании русского народа и о национальности казаков». Это логично потому, что обе книги объединяет одна идея, одна задача – рассказать о «России – стране россов».Народы южных и западных славян, порабощенных турками и Австро-Венгерской империей еще в XVIII веке, с восхищением и надеждой говорили: «РОССИЯ – СТРАНА НЕЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА». Действительно, когда на западной границе солнце заходит, то на восточном побережье оно уже восходит.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.