По Юго-Западному Китаю - [18]

И здесь меня поджидала ловушка. Чайханщик, если можно его так назвать, удобно устроившийся в застекленной будочке и не балующий свою клиентуру избытком внимания, небрежно подтолкнул ко мне две вложенные одна в одну пиалы. Стараясь не проявить свою полную безграмотность в вопросах чайной церемонии, осматриваюсь в поисках чайника или хотя бы термоса, тут же краем глаза замечаю что-то вроде мусора в одной из чашек и одновременно — фыркающие паром краны над выложенным кафелем умывальником. Когда тебя в течение полугода приучают ходить в столовую с собственной посудой, как практиковалось даже у иностранцев, не говоря уже о китайцах, в Фудани, какую реакцию должна вызвать комбинация «грязная чашка — горячая вода»? И, только расплескав под струей кипятка почти все содержимое, соображаю, что моей жертвой стала насыпанная в пиалу щепотка заварки, а «умывальник» — не что иное, как полуавтоматизированная система подачи горячей воды для чая!

Быстро осматриваюсь… Нет, сидящие за столиками китайцы, кажется, не заметили остолбенения иностранца. Не резон и мне «терять лицо». В таких случаях принято говорить, что «на ошибках учатся», но, честно говоря, опыт этот мне больше не пригодился. С такой рационализацией ни в Юньнани, ни в какой другой провинции больше сталкиваться не приходилось.

А чай, ароматный, свежий, с плавающими поверху лепестками жасмина, был действительно замечателен. Не отказывать же себе в удовольствии даже после такого провала!

Приятные воспоминания оставила первая прогулка по главному проспекту Куньмина — Дунфэнлу (улице Восточного ветра). Плавной дугой пересекает она город с северо-запада на восток. В центре она скована теснотой старой застройки и сохраняет свое древнее название Наньпинлу (Южное прикрытие), а по краям превращается в современный проспект, пусть не столь оживленный, как городские магистрали Пекина, но отличный от узких путаных улочек старых китайских городов. Первое, что бросается в глаза после замусоренного Шанхая и слякотного Гуйлиня, — чистота. Даже как-то непривычно видеть аккуратно выметенные тротуары. Много неханьских лиц, сразу чувствуется многонациональный состав населения провинции вообще и Куньмина в частности.

Юньнань — провинция «инородческая». Территория, где расположен Куньмин, была окончательно включена в состав китайской империи только в 1254 г., а в 1276 г. был создан уезд Куньмин, названный по имени одного из аборигенных племен — предков ицзу. Сам город расположен в центральной части Юньнань-Гуйчжоуского плато на высоте 1894,7 м над уровнем моря, а отсюда — особый воздух, особый климат, особые нравы…

В надежде пополнить свою библиотеку местными изданиями и добыть кое-что из литературы прошлых лет занимаюсь розысками книжных магазинов. Поиски приводят в магазин изопродукции. У входа над самой головой в строгом стиле выполненные портреты Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина; под ними сверкают улыбками окруженные цветами, игрушками и аппетитными яблоками розовощекие карапузы, умными, проницательными глазами смотрят на входящих красногалстучные пионеры. Стены и протянутые над торговым залом веревки сплошь увешаны ярко раскрашенными олеографиями. Чего здесь только не увидишь! Радостные, цветущие зажигательными улыбками девушки, суровые и сосредоточенные бойцы Народно-освободительной армии, ослепляющие блеском своих регалий маршалы КНР на красавцах конях и, конечно, Мао Цзэдун с рабочими, крестьянами, детьми… Но больше всего розовощеких, упитанных, смеющихся детей.

Возвращаемся в гостиницу уже в сумерках, Понадеявшись на карту и собственную наблюдательность, пропускаем остановку и попадаем в своеобразный, совершенно непохожий на уже отложившиеся в памяти стереотипы городской архитектуры квартал. Неширокие, петляющие улицы застроены одно-двухэтажными домами, тесно жмущимися друг к другу и составляющими сплошную линию. Над аккуратно выбеленными каменными кладками первых этажей высятся зеленые деревянные надстройки с вычурными резными балюстрадами, колоннами, балконами. В зеленый цвет выкрашены двери и ставни многочисленных лавок. Это — район юньнаньских мусульман, район исповедующей ислам этноконфессиональной группы хуэй.

Мусульманская традиция относит время появления ислама в Юньнани ко второй половине VIII в., когда багдадский халиф послал в помощь китайскому императору 3 тыс. воинов для подавления мятежа Ань Лушаня. Часть из них якобы осталась на жительство в Юньнани, положив начало мусульманской общине провинции. Как бы солидно и привлекательно ни выглядела эта легенда, но на деле идеи ислама принесли в Юньнань арабские и персидские купцы, обосновавшиеся в Куньмине где-то в конце X в., а активное обращение в новую веру аборигенов и китайцев началось в период монгольского завоевания, когда Юньнанью правил наместник Хубилая, ревностный мусульманин Сай Дяньчи. В конце XIII в. посетивший Куньмин Марко Поло дал ему такую характеристику: «Большой и знатный город, купцов и ремесленников там много, есть тут и мусульмане, и идолопоклонники, и христиане». Из среды юньнаньских мусульман, которых китайцы стали рассматривать как одну из малых народностей и именовать «хуэй», вышел известный флотоводец и дипломат начала XV в. Чжэн Хэ, доходивший со своими эскадрами до берегов Восточной Африки и Персидского залива.