По волнам жизни - [5]

Поведение и характер Исмаила Камбэри имеют в романе, помимо исторического, еще и психологическое обоснование. Получив патриархальное семейное воспитание, герой не был приучен с детства к самостоятельным действиям и жил по инерции мусульманских обычаев, по которым родители предрешали и брак, и карьеру детей.

Жизнь по инерции, парализующая инициативу, волю и энергию, получила у Ведата Коконы еще и образное, символическое воплощение: бескрайняя стихия волн и послушный их бегу, уносимый течением герой, не знающий, куда его выбросит море…

Антиподом этому герою служит в романе Тель Михали, сын хозяйки уютного домика в Корче, где Исмаил лицеистом снимал комнату. Скромный доход семьи, глава которой жил впроголодь в Америке и мало чем помогал старой матери, жене и сыну, едва сводившим концы с концами, с детства приучил Теля Михали к трудностям.

Тель решителен, энергичен, настойчив и неустрашим. Борьба за политическое обновление Албании — единственно возможное для него дело, ибо высшая в его глазах профессия — это гражданское служение обществу.

В романе показано, что формирование человеческих качеств Теля Михали, его целеустремленности и воли, выбор жизненного пути коммуниста и антифашиста определили иная, чем у Исмаила, социальная атмосфера, иные контакты и влияния.

Исмаил уехал во Францию, когда коммунистическое движение в Корче только начиналось, а представитель младшего поколения Тель рос и взрослел одновременно с этим движением. Особую роль сыграло и то обстоятельство, что какое-то время в их доме жил постояльцем Али Кельменди. Общение с ним и приходившими к нему людьми — рабочими и мастеровыми — обусловило становление идейных взглядов юноши, окончательно созревших в годы войны и проверенных ее испытаниями.

Образы организаторов и активных участников коммунистического движения в Албании: Али Кельменди, Кемаля Стафы, Коци Бако и других исторических лиц — освещены в романе кратко и эскизно — в отдельных главах и эпизодах с преобладанием портретно-биографических описаний и самых общих характеристик.

Здесь проявила себя одна из особенностей художественной манеры Ведата Коконы, связанная с жанровым своеобразием книги. «По волнам жизни» — социально-психологический роман, в значительной мере автобиографичный.

Но из этого отнюдь не вытекает, что в Исмаиле Камбэри или в Теле Михали следует искать alter ego самого писателя, который меньше всего стремился сделать слепок жизни конкретного лица. Он запечатлел в романе духовную биографию своего поколения, опираясь главным образом на сохраненные памятью картины и образы и стараясь вдохнуть в них первые, испытанные им еще в те времена, эмоции. Отсюда непосредственность и беллетристичность изложения, отсюда скольжение по поверхности многих социальных явлений без попытки углубиться в породившие их причины.

Отсюда же мозаичная композиция книги, ее деление на небольшие, иногда разностильные новеллистические главы. Прерываемость сюжетной нити, частая смена места и времени действия, то замедляющего ход, возвращающего к прошлому героев, то стремительно бегущего вперед, сообщает динамизм повествованию и расширяет панораму событий, вовлекая в них новые персонажи, число которых едва не достигает ста.

Использованная В. Коконой структура фабульного рассказа начала века встречается и у других национальных писателей, став типовой в албанской прозе и соответствуя одной из романических форм в современной литературе вообще.

Сюжетом книги охвачены три временных пласта: конец османского государства и первое, «переходное», десятилетие после антитурецкого восстания; период правления Зогу; годы итало-германской оккупации и второй мировой войны. Читателю открывается картина социально-бытового уклада отсталой феодальной страны, разделенной на замкнутые регионы, со своими традициями, этнографическим обликом, диалектной средой[8] и заметными следами турецкого влияния, особенно в областях с преобладанием мусульманского населения.

В главах, где рассказано о старших поколениях семьи Камбэри: отце Исмаила Хасане и деде Мулле, писатель воссоздал патриархальный мусульманский мир старой Гирокастры и Тираны. Здесь тихо и размеренно текла провинциальная жизнь, в должной мере соблюдались обряды ислама и отмечались праздники. Женщины ходили в покрывалах, с закрытыми лицами. Браки заключались по сговору, калеча человеческие судьбы, свадьбы готовили и праздновали долго, пышно и людно, по установленному ритуалу. Очагами просвещения исстари являлись соборные мечети. При них существовали школы, где воспитание носило религиозный характер. В начальных школах, мектебах, занятия велись на турецком языке[9], детей обучали грамоте, арифметике и арабскому алфавиту. Им говорили о жизни и подвигах пророка, обязанностях правоверных мусульман и заставляли наизусть учить стихи Корана. В медресе, средней школе, обучали на арабском языке грамматике, риторике, логике, естественным наукам, истории ислама и других вероучений. Учащиеся пополняли ряды служителей культа и феодально-теократической бюрократии.

Опираясь на материальную и моральную силу мусульманского духовенства, медресе в течение столетий оставались главным источником образования и тормозили развитие светской школы. И хотя в конце XIX века во многих городах стали появляться турецкие светские школы — рюшдийе, их число было небольшим, система обучения устарелой, а религиозное влияние достаточно сильным. Не случайно создание учебных заведений европейского типа (колледжи, лицеи) вызвало оживление в общественной жизни.