По Тунису и Ливии - [9]

А вскоре после этого состоялась встреча с нашими тунисскими коллегами, с одним из руководителей ассоциации журналистов Туниса Исмаилом Булахиа.

Своего клуба или просто комнаты для приема гостей у «того молодого союза нет. Нас проводят в кабинет редактора газеты «Аль-Амаль», с которой Исмаил Булахиа сотрудничает. Редакция помещается на третьем этаже жилого дома. В тесноватых клетушках-кабинетах уже пусто, рабочий день окончился.

Булахиа рад возможности ответить на гостеприимство, которое ему оказывали советские люди, когда в составе тунисской парламентской делегации он приезжал в СССР. Улыбаясь, Булахиа говорит отчетливо по-русски: «здравствуй», «хорошо» и «спасибо». Потом он рассказывает нам о печати Туниса, о ее роли в борьбе за национальную независимость, о трудностях, которые испытывают тунисские журналисты: не хватает помещений, квалифицированных кадров.

За окнами кабинета редактора «Аль-Амаль» давно стемнело. Душновато, хотя резиновые лопасти вентилятора непрерывно вертятся. С удовольствием пьем пальмовый сок. Он густоватый, приторный, но, как ни странно, жажду утоляет.

А потом мы отыскали в столице Туниса маленький уголок родной советской земли.

У ворот нас поджидали ребятишки — дети сотрудников советского посольства. По веселым мордашкам мы понимаем, что и они рады увидеть людей, говорящих на их родном языке.

Все здесь было замечательно, все волновало — советские журналы и газеты на столиках в холле, небольшой клуб, холодильник ЗИЛ с кувшином холодной воды…

Тунис стал независимым в 1956 году. А уже в следующем, 1957 году между СССР и молодым африканским государством было заключено торговое соглашение. После установления дипломатических отношений (в 1960 году) одновременно открылись посольства — наше в Тунисе и тунисское — в Москве.

И еще одна встреча.

На вечерних улицах оживленно. Много молодежи. Уличные кафе переполнены. Между столиками снуют проворные гарсоны, Мальчишки-чистильщики звонкими голосами зазывают прохожих. Щетки в их ловких руках мелькают с невероятной быстротой.

Чем дальше от центра, тем безлюднее. Все меньше и меньше машин. Погасли огни витрин, и от этого звезды засветились еще ярче.

Неожиданно на каменных ступеньках дома с потухшими окнами замечаем свернувшуюся калачиком маленькую фигурку. Прерываем громкую беседу, проходим мимо спящего, замедлив шаг, чтобы не потревожить сон мальчугана, не испугать его.

Эта встреча наводит на грустные мысли. Позже мы еще не раз и в Тунисе, и в Ливии увидим спящих прямо на тротуаре, в нишах, на ступенях оборванных и голодных людей, не имеющих ни работы, ни крова. Безработных в этих странах пока еще сотни тысяч… Это наследие колониального владычества.

«Когда мы добились независимости, — говорил президент Хабиб Бургиба, — мы оказались перед лицом нищеты, унаследованной от колониализма и многих веков упадка».

Спящий бездомный мальчик, которого мы увидели ночью на одной из тунисских улиц, красноречивое подтверждение этих горьких слов.

КАЙРУАН — МЕККА ТУНИССКИХ МУСУЛЬМАН

Мекка… Перед глазами невольно возникают бредущие под палящими лучами солнца старцы с посохами. Паломники, припадающие к редким источникам, омывающие израненные ноги. Фанатики, слепо верующие, что за их страдания всемогущий Аллах простит им все прегрешения…

Раньше мы только читали о них, а в Тунисе нам допелось их увидеть.

У тунисских арабов, исповедующих ислам, есть своя Мекка. Это Кайруан.

Туда мы и держим путь, покинув на заре столицу, хотя верующих среди нас, естественно, нет.

До Кайруана 157 километров. Священный город стоит на перекрестке многих дорог. Они тянутся к нему с севера и с юга, из глубинных западных районов страны. В восточном направлении асфальтированное шоссе соединяет Кайруан с Сусом. По этой дороге мы направимся дальше, отдав дань кайруанским святыням.

Автобус ведет веселый бербер Мухаммед, рослый, широкоплечий. Ему 51 год, он истый мусульманин (ходил и Мекку!), не курит, не пьет. Приверженность к исламу не мешает ему, впрочем, то и дело с интересом поглядывать на открытку, которую мы прикрепили на ветровом стекле. На открытке — улыбающиеся Юрий Гагарин и Герман Титов…

Шоссе сворачивает на юго-восток от Туниса. Минуем город Громбалия. Делаем остановку, чтобы потрогать руками огромные кактусы. Вдоль шоссе их целые заросли. Осторожно, обернув руку носовым платком, Амади срывает колючие плоды:

— Угощайтесь! Только будьте осторожны: в мякоти много тонких, почти невидимых игл, не проглотите их, это опасно!..

Пробуем. С чем их сравнить? Пожалуй, с не очень гладким, но и не кислым, пресноватым персиком.

Проезжаем Хаммамет. Здесь порт, рыбные промыслы.

Шоссе долго бежит вдоль побережья. От моря веет прохладой. Недаром бывшие хозяева Туниса превратили этот уголок в «африканский рай», настроив на берегу роскошные виллы с цветниками, фонтанами, бассейнами. Дачи огорожены длинными побеленными заборами, коваными решетками. Принадлежат они Me тунисцам: здесь живут французы, американцы, англичане.

Затем шоссе постепенно уходит на юго-запад, в сторону от моря, в глубь страны. Растительности тут меньше, пейзаж однообразен: ровная, уходящая далеко к горизонту пустыня, выжженная солнцем. Десятки километров — ни одного селения. Только перед Кайруаном шоссе начинает постепенно оживляться. Автобус обгоняет торговцев, поторапливающих медлительных верблюдов. По обочинам — паломники, крестьяне, направляющиеся на кайруанский сук.