По Тунису и Ливии - [8]

Музей Бардо — уникальное хранилище мозаик. Панно, узоры на полу и на стенах выполнены с большим мастерством. Поражает огромное панно, изображающее один из эпизодов странствования гомеровского Одиссея — его посещение острова Лотофагов (ныне — остров Джерба). Из сотен разноцветных керамических квадратиков создана эта картина. Время выщербило из панно отдельные кусочки. Они старательно дорисованы современными тунисскими художниками. Дорисованы столь искусно, что сразу это трудно заметить.

Увлекательные повести можно написать об отдельных экспонатах Музея Бардо.

…Буря застигла в открытом море корабль, на который несколько суток назад рабы погрузили мраморную колонну, предназначенную для украшения дворца знатного римского вельможи. Корабль затонул вместе с этим грузом. Не под римским небом, а в морской пучине нашла себе пристанище высеченная греческими ваятелями стройная колонна.

Это произошло несколько веков назад.

Чудом ли спасшийся моряк рассказал о кораблекрушении и рассказ его увековечили летописцы тех времен, или каким-то иным путем сохранилось предание о затонувшем судне, но только отыскали это место археологи, подняли с морского дна останки корабля и самой колонны.

Выщербленная, словно покрытая морщинами колонна сала тоньше, утратила свою стройность. Но мы можем провести ладонью по ее шершавой поверхности сегодня, здесь, в Музее Бардо.

Рядом — обломки затонувшего корабля. Затвердевшая словно камень деревянная обшивка, изъеденный ржавчиной и морокой солью тяжелый якорь…

Есть в музее и карфагенский зал — в нем хранятся найденные при раскопках скульптуры, мозаики, одним словом — все, что языком ваятелей и зодчих может рассказать о родине Гамилькара и красавицы Саламбо, Гасдрубала и бесстрашного Ганнибала.

— Почему же французы не увезли с собой из Туниса эти редкостные реликвии? — спрашиваю я у Амади, когда мы выходим из музея.

Он вскидывает брови:

— К сожалению, они вывезли немало. И не только во Францию. Редчайшие драгоценности нашей древней страны можно увидеть и в Лондоне, в Британском музее. Реликвий Карфагена там, пожалуй, даже больше, чем здесь, в Бардо…

Напрасно я задал этот вопрос. Амади, которого мы уже привыкли видеть улыбающимся, становится серьезным и грустным.

НЕСКОЛЬКО ТУНИССКИХ ВСТРЕЧ

Как ни волновали нас памятники и произведения искусства далекой древности, хотелось познакомиться по» ближе и с сегодняшним Тунисом. Поговорить с людьми, узнать, чем живет сейчас молодое независимое государство Магриба.

Начну со встречи, которая очень нас порадовала.

Не успели мы отъехать от аэропорта Эль-Ауина, как на разогретом горячим солнцем шоссе увидели знакомый всем нам «москвич».

Прильнув к окнам автобуса, мы следили, как плавно он катит по асфальтированной тунисской автостраде. Сидящий за рулем «москвича» молодой тунисец хотя и не понял, почему мы улыбаемся, тоже улыбнулся и приветливо помахал нам рукой…

Так в первый же день пребывания в Тунисе мы убедились в том, что между нашими странами установились деловые отношения, что мы торгуем друг с другом. Но не только развитие взаимовыгодных торговых связей сблизило страны. Советский Союз решительно поддержал стремление Туниса к национальной независимости. Об этом знают даже те, кто не умеет читать и писать. Вот почему простые тунисцы дружелюбно и гостеприимно встречают советских людей. Однако проявление подобной симпатии, как мы убедились, не всем приходится по вкусу.

— Один из представителей прессы, — сообщили нам, — просит уделить ему несколько минут. Он хочет взять интервью для своей газеты.

Встреча состоялась в нижнем холле гостиницы. Вертлявый, гладко прилизанный молодой человек представился нам как сотрудник местной французской газеты. Ответы на первые общие вопросы он записывал без особого интереса. Ждем следующих. Оживляясь, журналист достает из внутреннего кармана аккуратно сложенную газету, раскладывает и разглаживает ее на низеньком полированном столике и с той же наигранной бодростью просит нас высказать свое мнение о ней.

— А чей это орган, на какого читателя газета рассчитана? — спрашиваем в свою очередь мы.

Интервьюер отвечает неохотно. Газета, мол, носит чисто информационный характер, политикой она не занимается. Чуть ли не главная ее задача — давать объективные отчеты о спортивных состязаниях.

А на первой же полосе — бранный заголовок в адрес Кубы и Фиделя Кастро, информация о Советском Союзе, присланная из… Мюнхена.

__ Ну, что вы можете сказать о нашей газете, господа? — допытывается молодой человек.

— Для того чтобы ответить, нужно по меньшей мере прочитать хотя бы один номер, — спокойно говорит кто-то из нас.

— О конечно! Я могу оставить вам газету. Но, может быть, вы все же скажете что-нибудь сейчас?

— Мы будем рады, если ваша газета сообщит своим читателям, что советские журналисты с большим интересом знакомятся с Тунисской Республикой, с трудолюбивым тунисским народом, которому они от всего сердца желают успехов в укреплении прочной национальной и экономической независимости их родины.

Корреспондент что-то бормочет, торопливо прячет блокнот и откланивается…

На другой день покупаем ради любопытства свежий помер этой газеты. Маленькая, набранная петитом информация о нашем приезде заверстана на третье полосе. Добрых слов в адрес тунисского народа мы в ней, разумеется, пс находим.