По Тунису и Ливии - [32]

Эта сцена припомнилась позже, когда товарищи из нашего посольства рассказывали о специфике страны, о нравах местных жителей. Они назвали потрясающую цифру: 85 процентов мужского и 99 процентов женского населения страны — иными словами, девяносто человек из ста — неграмотны[22]. «Но неумение читать и писать компенсируется умением слушать. Мы часто видим, да и вы увидите не раз обычную картину. Сидит на улице за чашечкой кофе ливиец. Газета ему ни к чему — читать не умеет. Но у него или у соседа по столику — карманный радиоприемник. И он слушает радиостанции мира. А ведь разные радиостанции даже на одном и том же арабском языке вещают по-разному!».

…Обычно в «Мехари» окна плотно закрыты: так прохладнее. И деревянные жалюзи спущены — только в щели проникает свет, в номере полутьма. Но если распахнуть окно, в него врывается многоголосое звучание города, так не похожее на все, к чему мы привыкли у себя дома.

Поутру и в час заката сюда доносятся истошные вопли. Это муэдзины взывают к Аллаху и верующим: молитесь всемогущему, очистите молитвой и поклонами свои души от грехов земных. Ближайшая мечеть находилась за несколько кварталов от гостиницы, но призывы муэдзинов здесь слышатся отчетливо и ясно. Потом нам объяснили: мусульманская религия не чуждается «дьявольской» техники, так же как католическая (в Риме в соборе святого Петра установлены телевизионные камеры). Чтобы глас муэдзинов слышало как можно больше правоверных, они выкрикивают свои призывы в микрофон.

И вот разносятся эти вопли по городу, с помощью многочисленных громкоговорителей проникают во все уголки, заставляя непосвященных туристов вздрагивать, а верующих в Аллаха — преклонять колена и отбивать поклоны там, где застали их эти заклинания — на улице так на улице, в кафе так в кафе. Особенно большая нагрузка у репродукторов в дни мусульманских праздников.

По утрам и вечерам с муэдзинами соревнуются триполийские ишаки. Скрипуче-голосистые пассажи с подвыванием повторяются без конца. Откричится один ишак — вступает второй, потом третий. Где-то вдалеке эхом отзывается четвертый. Затем короткая пауза — и снова ио-ио-ио!.. Время от времени к ишакам присоединяются собаки или горластые петухи.

Со всеми этими звуками смешиваются и человеческие голоса. Вот неподалеку лавочка. Очевидно, услугами ее пользуются клиенты постоянные, живущие поблизости. Они заглядывают сюда не только для того, чтобы сделать необходимые покупки, но и поболтать с лавочником…

С полудня на улицах становится тихо. Люди прячутся в домах от зноя. Не слышно выкриков ребятишек, голосов торговцев, шлепанья босых ног по асфальту. Умолкают ишаки…

Только один резкий звук нарушает эту тишину. Над «Мехари» то и дело проносятся реактивные самолеты с американскими опознавательными знаками: белые пятиконечные звезды на крыльях. Их «дом» здесь, недалеко от Триполи. Он называется Уилус-Филд.

Бывает еще в мире так: ходит человек по своей родной земле, ухаживает за посевами, гуляет с детьми, выбирает в лавке апельсины посочнее, а над его головой с диким ревом проносятся не принадлежащие его стране реактивные самолеты. Чужие самолеты. С чужими опознавательными знаками. С летчиками, которые не знают его родного языка…

Такое чувство испытывают тысячи ливийцев, когда над их головами, в их родном небе кружат, проносятся на огромных скоростях, оставляя длинный белый шлейф, американские истребители и бомбардировщики.

Находясь в Триполи, мы не раз наблюдали эти полеты. Американцы летают здесь с каким-то вызывающим нахальством почти над самыми кровлями домов.

Как случилось, что в ливийском небе безнаказанно хозяйничают летчики военно-воздушных сил США? От Триполи до Вашингтона — тысячи километров. За всю многовековую историю страны американцы никогда не владели ею.

В 1954 году, пользуясь затруднительным экономическим положением Ливии, США навязали ей кабальный договор, согласно которому в их распоряжение предоставлялась территория для военно-воздушной базы Уилус-Филд. Она расположена почти на окраине Триполи.

Когда король Ливии Идрис I приезжает в Триполи, он

останавливается в этом дворце.

Громадным многоугольником территория этой базы втиснулась в арабский пригород ливийской столицы, разрезая улицы, отсекая своими глухими стенами один жилой квартал от другого. Когда ее строили, тысячи феллахов были согнаны с принадлежавшей им земли. В договоре значилась немалая сумма за аренду: 3,5 миллиона ливийских фунтов[23], что придавало этому акту характер деловой сделки: молодому государству, ставшему на путь независимости, арендная плата могла послужить подспорьем для становления собственной экономики.

Ливийцы рассчитывали, что смогут использовать эти миллионы фунтов на развитие народного хозяйства. Однако американцы переложили деньги из одного своего кармана в другой. Арендная плата фактически поступала в распоряжение организаций, подконтрольных Соединенным Штатам Америки, и шла на строительство стратегических объектов (в них заинтересовано не столько правительство Ливии, провозгласившее политику мира и невмешательства в дела других государств, сколько США), на жалованье многочисленному штату американских советников…