По Тунису и Ливии - [34]

Спрашивать, применяется ли детский труд, нам не пришлось. В одном из цехов мы сами увидели двух мальчуганов — двенадцатилетнего Солемана и десятилетнего Амора. Закон запрещает нанимать на работу несовершеннолетних, но если родители не возражают, их берут. Работают они наравне со взрослыми, то есть как минимум восемь часов…

Пройдут месяцы, годы, но, очевидно, я так же отчетливо, как сейчас, буду вспоминать одного из мальчуганов — его лицо, покрытое капельками пота, чуть приоткрытый рот, обнажающий белые зубы (душно!), его размеренные, почти механические движения: взял из кипы посильную для ноши стопу бумаги, положил на стол, согнул, схватил деревянную до блеска отполированную палку и суженным ребром провел с нажимом по изгибу вперед и назад, вперед и назад…

Он смотрел на нас чуть испуганно, настороженно, не прекращая работы и даже, как нам показалось, ускорив темп. Еще одна стопа, еще усиленное движение палкой. Он смотрел, не понимая, кто мы, откуда и почему с такой грустью и с сожалением смотрим именно на него, на эту нехитрую операцию, вместо того чтобы наблюдать за действием громоздкой паровой машины, установленной в этом же цехе.

«Если разрешат родители…», — пишется в официальных правилах. Не то это слово — «разрешат», совсем не то!

Заставляет нужда, заставляет голод. Неужели Амору и Солеману не хотелось бы выбежать стремглав из этого душного, полутемного цеха за ворота, порезвиться на воле, сыграть в футбол, отправиться в порт, искупаться в море?.. Разве не завидуют они своим сверстникам, у которых есть такая возможность, есть такое право?

Мы машем ребятам рукой, улыбаемся им на прощание. Что-то отдаленно напоминающее улыбку появляется на лице Солемана. Он устало утирает взмокший лоб и снова, тяжело согнувшись, поднимает с пола кипу желтой оберточной бумаги…

Той самой бумаги, образец которой вклеен в книжку-сувенир, которую подарил нам Вениамине Флавиани.

НЕФТЬ И ПЕСОК

В один из декабрьских дней 1962 года грузовая автомашина, за рулем которой сидел молодой ливиец Белькасем Амор — шофер иностранной компании, добывающей нефть в глубинных районах Сиртики отправилась в дальний путь. Ей предстояло пересечь пустыню от небольшой полевой стоянки до порта Марса-Брега, к которому протянулся недавно проложенный нефтепровод.

Ливийца не очень страшило одиночество. Если даже что-нибудь и случится в пути с машиной, компания гарантирует розыски. К тому же на всякий случай Амор прихватил с собой пятидневный запас провизии.

Пески, кругом пески… Урчит мотор, крутится колесико спидометра, отсчитывая километр за километром. Солнце только что висело над головой, потом оно стало медленно плыть к горизонту, а конца дороги не видно…

Только когда тень от грузовика стала уползать за гребни дюн, а стрелка уровня горючего начала приближаться к нулю, Амор понял, что сбился с пути.

Вскоре мотор заглох — бензин кончился.

Оставалось одно — ждать помощи. «Грузовик окрашен яркой краской, — успокаивал себя шофер, — его легко увидеть и с воздуха, и издалека. Это облегчит розыски. Найдут!».

Но компания с розысками не спешила: ее руководителям было не до спасения какого-то «туземного» шофера. Они лезли вон из кожи, чтобы выполнить срочный заказ, который должен был принести их хозяевам миллион с лишним долларов прибыли…

Останки Амора случайно обнаружили в пустыне только три месяца спустя…

Этот трагический случай, сообщение о котором промелькнуло в ливийских газетах, каким бы страшным он нам ни казался, — всего лишь маленький эпизод в полной драматизма истории ливийской «нефтяной лихорадки».

В 1953 году в Ливии начались первые поисковые геологоразведочные работы. Результаты оказались неожиданными. Выводам геологов, правда предварительным, что в недрах Ливии хранятся по меньшей мере два миллиарда тонн нефти, поверили далеко не все.

Тем не менее охотников «рискнуть», попытать счастья немало нашлось среди заокеанских бизнесменов, никогда не упускающих возможности поживиться. Американские, английские, итальянские, французские, западногерманские, голландские дельцы налетели на ливийскую землю, как мухи на сладкий кусок пирога. Около 49 компаний и 114 компаний-подрядчиков получили от ливийского правительства концессии на разведку нефти. Шестьдесят процентов из них были американскими.

Известие об огромных запасах жидкого «черного золота», хранящихся под землей, облетело всю Ливию, вселило надежды в сердца людей. Радость ливийцев легко понять. Десятилетия итальянского колониального господства обрекли население страны на нищету и голод. Огромная по территории Ливия не может прокормить собственное население. По официальным данным ООН, на душу населения в Ливии в год приходится 7 килограммов мяса — в четыре раза меньше, чем в Италии, фруктов — 6 килограммов, тогда как в Италии 53!

Сельское хозяйство страны находится на очень низком уровне, промышленность по существу не развивалась (самостоятельно ливийцы добывают только соль), а денег на подъем экономики после завоевания свободы взять негде. «Нефть спасет нас. Ведь это золото…», — считали и в Триполи, и в Бенгази, и в Себхе. Надежда на возрождение страны прямо связывалась с нефтяными озерами и реками, обнаруженными геологами.