По ту сторону Стикса - [4]

Надо было держать Фрэя подальше от себя, сейчас все мое преимущество в дальности поражения оружия. Но это проще сказать, чем сделать. Я раскрутил цепь, превратив ее в сверкающий щит. Фрэй усмехнулся. Ну да, конечно, он не раз видел, как я это делаю, и думает, что знает технику. Что ж, я его удивлю.

Фрэй скользнул вперед, собираясь привычным движением поймать цепь на два клинка и вырвать ее у меня из рук. Я видел это настолько отчетливо, что комбинация казалась слишком легкой. Фрэй сунул свои клинки в сверкающее мельтешение моей цепи и…промахнулся…, потому что цепь уже летела, целясь в его горло. Звенья обмотались вокруг неестественно белой кожи, и будь мое желание, то очень скоро он умер бы от удушья или от перелома шейных позвонков. Руку обожгло – это Фрэй умудрился метнуть один из своих тяжеленных ножей, причем настолько аккуратно, что нож едва взрезал мне кожу на руке, чтобы зазмеилась тонкая струйка крови. Если бы это был не тренировочный поединок, этот нож вполне мог воткнуться мне в живот или в сердце.

– Это было нечестно, – я ослабил цепь и позволил Фрэю снять ее с шеи. – В конце ты снова поставил барьер.

– Прости, – Фрэй все также белозубо улыбался. Честность поединка всегда заботила его в последнюю очередь. – Я инстинктивно.

Подошел Пузик с разочарованным выражением на лице:

– Ну, почему так быстро? Может еще чуть?

– Ради твоего развлечения? – напрямик спросил я.

– Хотя бы.

– Ты явно желаешь мне смерти, – я улыбнулся. Нет уж, на сегодня хватит поединков, тем более с Фрэем, иначе скоро на мне живого места не останется.

– Я просто хочу, чтоб ты хоть раз победил, – насупился мальчишка.

– Молодец, – Фрэй со всего размаха хлопнул Пузика по плечу. – Спасибо, за комплимент. Но больше никаких поединков. Тем более, что эти ножи не предназначены для боя

– Что?! – я почувствовал, как на моем лице отчетливо проступили досада и обида. – Ты победил меня с ножами, не предназначенными для боя?

– Спокойно. Ими можно драться, но на самом деле это ритуальные "танто" для харакири, они даже не парные, – его рука ласково погладила лезвие.

– Зачем они тебе?

– Это редкость – предложили выкупить до лицензирования. Потом перепродам, мне они и вправду не нужны, – сказал Фрэй с какой-то только ему понятной грустью в голосе.

Резервация по-настоящему жила только ночью, ночью она просыпалась и тянула к каждому свои щупальца, полные опасности. В полночь наступал комендантский час, согласно которому все жители резервации, кому позволялось выходить в город, должны были вернуться на территорию. Если останешься в городе, то полиция обязательно выловит тебя по чипу, и тогда не сдобровать. Не видел еще никого, кто вернулся бы после такой облавы. Ровно в двенадцать переходы на двух мостах закрываются, и до 6 утра никто не может ни войти, ни выйти с территории. Это не тюрьма и в тоже время намного хуже, чем тюрьма, потому что, попав сюда однажды, ты будешь принадлежать этому месту до конца своих дней. У меня в этом плане едва ли не самое жестокое положение, потому что мне разрешалось выходить за территорию. Видеть альтернативу и знать, что у тебя никогда такой жизни не будет, ибо кто-то когда-то заклеймил тебя, как опасного для общества.

Все мы здесь опасные. Все, кто хоть немного отличается от обычных людей, опасны: они дисбалансируют общество – поэтому их надо изолировать. Так всем будет лучше, так всем будет спокойней, так все будут равны. Эта беспощадная логика и расчетливость вот уже около ста лет распоряжалась жизнями. Мы стали новыми демонами этого мира. Когда человечество перестало верить в Дьявола, оно престало бояться. А толпа должна жить в страхе, иначе ее нельзя будет контролировать. Поэтому почему бы не найти новое зло среди себе подобных, почему бы не начать борьбу с ними – охоту на ведьм современности.

В "Будде" воздух был удушлив и тяжел, гомон людских голосов буквально застревал в нем, делая его еще более вязким, еще более непереносимым. Запахи не вызывали ничего, кроме отвращения, но мне некогда было обращать на это внимания, потому что еще больше чем запахи на меня давили эмоции людей. Оставалось только сосредоточиться, уйти поглубже в себя, чтобы не быть затянутым в это липкое, клокочущее месиво. Мне всегда было тяжело находиться рядом с людьми, еще тяжелее было находиться с рядом с людьми в резервации. Но привыкнуть можно ко всему, а если не привыкнуть, то хотя бы научиться противостоять.

Фрэй настоял на том, чтобы я тоже пошел к Монаху. Причины этого желания были ведомы только ему, потому что сразу по окончании боя он снова закрыл свой разум за непроницаемыми заслонами. Иногда меня это очень тяготило, а иногда я радовался такому положению вещей. Ну что ж, переживу. Тем более, что Фрэй не заставляет меня присутствовать при встрече с Монахом, он понимает, что это один из тех людей, кого я меньше всего хотел бы видеть. По личным причинам. Те же причины были и у Фрэя, но он не эмпат, и поэтому ему было легче, намного легче, чем мне. А посидеть полчаса за барной стойкой Будды – это вполне мне по силам.

Пузик остался со мной. Он тут же заказал себе кружку грина, но я вовремя успел заметить это и ловко выхватил у него стакан с зеленовато-желтой жидкостью.