По ту сторону пламени - [46]
— Вы слышали про побег из Заповедника? — мужчина подается вперед, барабанит по столу. Я смотрю на узловатые пальцы. Дробный ритм обрывается. Серый человек запихивает кисти в карманы штанов, от чего его поза становится совсем нелепой.
— Да, — будто такое можно пропустить.
— Кхм, так вот… Зарин, — трясет головой. — Нам необходимо поймать сбежавшую тварь. Она разумна. Даже слишком. Велика вероятность, что вернется, чтобы… Отомстить — повисает в воздухе. Максимилиан широко ухмыляется:
— Мы не хотим оказаться застигнутыми врасплох. Меня попросили привести вас, чтобы запустить поисковое заклинание. Другие маги огня в данный момент не в состоянии нам помочь, — кровавый росчерк на подбородке Илая. Рваные слова предупреждения. Не в состоянии — правильное, округлое выражение, а Максимилиан хитрее, чем говорит его тело.
— Знаю. Я видела Илая.
— Илай Мназон, конечно, — мужчина откидывается в кресле, вцепившись в подлокотники. — Сильный маг, но с очевидными проблемами, — с короткой улыбкой крутит пальцем у виска. — Как у всех, кто ступил на Путь левой руки. Иногда лучше, иногда хуже… сегодня довольно плохо, поэтому я предложил вас. Профессор Хайме согласился попробовать. Других вариантов в любом случае нет. Ученые заканчивают подготовку вон там, вы уже обратили внимание.
Он наблюдал за мной.
— Мне нужно ваше согласие и содействие, — резко встает.
— А если я не соглашусь? — не двигаюсь. Не верю, что Илай всегда был таким. Не верю, что он захотел таким стать.
Максимилиан отвечает фигурам в конце зала:
— Мы говорим о безопасности Университета и магии страха, Зарин. Страх можно вызвать… внешними условиями. Но нам всем будет проще, если вы станете
сотрудничать, — мужчина широкими шагами направляется к двери в занавешенной стене.
Со вздохом разжимаю ладонь. Поверх шрама заполняются красным следы от ногтей. Монета. У меня еще есть монета.
Рано? Или пора?
Что говорил Валентин? В голове — звенящая пустота. Обрывки чужих слов мешаются, образуя новые смыслы. На негнущихся ногах пересекаю зал вслед за Максимилианом.
За шершавой тканью самая белая комната в мире. Потолок и стены сияют собственным светом, мягким, будто проникающим под кожу. Стоит сделать шаг через порог — и моя тень исчезает. Рождающимся здесь тварям некуда прятаться. Прячу руки в карманы, горблюсь, выпуская наружу смятение. Сжимаю стремительно нагревающуюся монету, глубоко вгоняю острый край в палец. Боль и жжение растекаются до локтя, сменяются онемением. Волна дрожи. Жара. Слабости. Пустоты. Выпрямляюсь, расслабляю плечи. Химическая истома ползет по венам. Давлю непрошенную улыбку и текучесть в движениях. Рассматриваю большие мониторы с дремлющими графиками и шкалами, заменяющие ученым окна. Деловитых людей в белых халатах, нарисованный черной жижей знак на полу. Опускаю ресницы и вижу иное: лицо сторожа. Голова смята с боков, где вошли зубы, черты вспухли, иссеклись лопнувшими сосудами. Щеки бугрятся фиолетовым от разложения и сломанных костей. На заляпанном бурым бейдже надпись: Марчел. Вот, откуда пришло имя, которое я вписала в Книгу. Произношу одними губами, впервые:
— Он умер из-за меня. Я сама сказала — делай, что хочешь, только уйди.
Пульс остается ровным.
— Я убила его.
Ничего.
— Я убила двоих сегодня.
Плевать.
Знак плотно окружают охотники — в несколько рядов, не сосчитать. Суета разбивается об их ровный строй. У входа сидят на каталке двое парней с синими нашивками на рукавах. М — медики. Значит, мне может стать плохо. Хорошо, если сразу. До. Ужасно, если каталка заготовлена на потом: по бокам свисают ремни. Нахожу Рамона Хайме. Мужчина разговаривает с Максимилианом, указывает на символ в переплетении влажно блестящих линий. Подойдя ближе, останавливаюсь, почти касаясь носками ботинок подсыхающих кусков плоти. Запах… моча, лекарства, кровь, дерьмо. Въедливой нитью пробивается гниль.
— Чем нарисовано заклинание? — спрашиваю, не отрывая глаз от мяса в белых точках осколков.
Хайме кидает:
— Твари. Низшие, разумеется.
— Много же их понадобилось, — узор расползся метров на пятнадцать. Вычурный, со сгустками, перьями, шерстью. Эти кричали под чехлами в клетках?
— Иногда нужно чем-то жертвовать, не так ли? — говорит кто-то. Я вижу только расчлененную тьму под ногами. — Некоторые исследования придется отложить, пока не достанем новые образцы, но безопасность превыше всего.
Нет. Безопасность не при чем. Просто Плутон ценнее других.
— Давайте начинать. Возьмите и встаньте туда, — опять нож. Туда — кольцо почти в центре. Не поднимая головы, медленно подчиняюсь. Их лица не станут последним, что я увижу. Лучше уж кровь. Честнее.
— Боюсь, будет немного больно, — безразличный голос в спину. — Необходимо порезать руку или даже обе, чтобы заполнить кровью пробел в рисунке. Мы уберем боль и следы, когда ритуал завершится.
С легкостью провожу по середине рубца, вспарывая наново края прошедшей ночи. Острие входит глубоко, пусть не глубже начавшего магию осколка, но я ощущаю лишь прохладу открытой раны и давление, когда лезвие царапает кости. — Замечательно. Дальше…
Интересно, как бы зазвучал Рамон Хайме, если бы знал: Плутону не нужна тень, чтобы прийти сюда. Только я.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Как стать всемогущим ребенком Хаоса? Это то, что Харли отчаянно нужно выяснить, прежде чем ее расстроенная тетя увеличит число погибших. Все, что она знает наверняка, это то, что дети-маги пропали, и они каким-то образом вписываются в грандиозный план Кэтрин Шиптон. Теперь, когда Харли является официальным членом Ковена Сан-Диего, она чувствует себя более ответственной, чем когда-либо, за его защиту и за защиту магического мира. Но на ее плечах гораздо больше, чем это. В ковене скрывается предатель.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.