По ту сторону пламени - [135]

Сожгла, пусть в ней теплилась всего искра огня. Айя — яростная, храбрая, одинокая и напуганная, потерялась где-то в клетке кварталов Отрезка или позже, в черноте между двумя мирами. Всхлипываю, утыкаясь ему в плечо:

— Но не ты, не сейчас.

Сано подбирает копию пакта. Терпким ароматом прелой земли мимо проходит Даниель, легко минует дымный барьер из тварей.

— Однажды, — обещает Советник Эрлах.

— Однажды, — Наас гладит меня по волосам. Оборачивается.

Ореховые глаза совершенно пусты:

— На что это похоже, — спрашивает он, — когда раскалываешь душу?

Ты знаешь — хочу сказать я. Но, тронув мокрую, изсадненную щеку, вдруг нахожу единственно верное слово:

— На молитву.

— Молитву? — ты отдаешь лучшее в тебе. Все, чем являешься и хочешь стать, в надежде, что этого будет достаточно для чуда:

— Магия не всесильна. Когда мало и страха, и гнева, остается только верить, что все не напрасно. Что кроме причины есть и смысл. Надеюсь, когда-нибудь мы найдем его.

Равновесие в хаосе обломков. Волшебство в кишащей чудовищами темноте.

— Дай нам шанс. Хотя бы сегодня, — прошу я. Эрлах и Совет подписывают обе копии пакта: рушатся и отстраиваются наново связи между вещами. Я сбиваюсь со счета, умирая и рождаясь раз за разом. Вот опять: Наас хмурится до глубоких изломов на переносице.

— Если мира не хватит, будет война, — обнять за шею — близко-близко, одно дыхание на двоих. Никто не услышит. Совсем как вечность назад он шептал в вихрях над ручьем, каждым словом определяя нашу судьбу. — Если Айя, Плутон, Янни, Тони и даже чертов Кан умерли напрасно, если мы убивали зря — заставим их заплатить. Но не раньше, чем…

— Пора, — Эрлах протягивает окровавленные бумаги.

— Не раньше, чем наша копия сгорит, — Наас берет, раскрывает на последней странице, где поверх формулы Шейдона Бози, рядом с металлическими помарками, краснеют подписи Совета. Его руки дрожат, трясется живая мгла, роняя хлопья пепла. Куски плит опустились и теперь висят в полуметре над полом. От Эрлаха… Главы Совета Эрлаха веет чем-то нездешним, золотой след Камня еще тает в карих глазах, словно мужчина сумел поймать отблеск заката — в надежно отрезанном от солнечного света подвале.

— Спасибо, что вернул мне… — что? Украшение? Воспоминание? Причину бороться? Маг легко улыбается, понимая:

— Долг.

— Долг?

— Я расскажу после.

Чужие голоса в венах перекатываются жидким стеклом, когда я дважды прикладываю левую ладонь с пачкающейся раной, скрепляя пакт Серафима.

— Мир заключен, — издалека произносит Эрлах. Мигают и гаснут стены, захлебываются визгом компьютеры. Умолкают. Наступившая тишина совершенна

— ни шороха. В непроглядном мраке, тяжело провернувшись, все обретает свое место.

Зажмуриваюсь до яркой карты барьеров, нащупываю прямые молочные линии и вычурные петли. В точках концентрированной тьмы отсвечивают металлом. Снять. До последнего зимнего всполоха в центре Университета — отключить защиту. Говорю невидимым тварям:

— Заберите всех и уходите. У вас пять минут. Не дайте им кого-либо ранить, — чиркает по голым ногам собирающийся воедино дым, трутся о кафель кости и плоть. Коротко скребут когти, когда тварь Нааса делает прыжок.

— У нас огненные маги! Источник вашей жизни! — испуганно угрожает кто-то, но давящее чувство, сопровождающее созданий, уже ушло.

— Они в курсе, — нервный смех блуждает по залу. Острыми клинками загораются фонари. Моргаю: Совета нет.

Прижав к груди нашу половину свободы, замираю от липкого бессилия, пока в паутине лучей Даниель Эрлах зовет врачей, прогоняет редких людей в белых халатах и негромко, но цепко командует охотникам:

— Разбиться согласно протоколу Б45. Обойти периметр и убедиться в прочности связок. Просканировать прилегающую территорию. В девять общий сбор на центральной площади. До этого момента — удвоить патрули.

— Но барьер…

— Восстановится через несколько минут. Поспешите занять позиции, — толпа рассыпается, направляясь к выходу. Люди огибают нас, точь-в-точь вода камни. Ежусь под внимательными взглядами. Мелькает встрепанная черная макушка. Рики.

— Нам нужно уходить, — Илай, горячая ладонь оглаживает шею.

— И поскорее. Теперь мы тоже твари, помните? — Хикан морщится, будто от боли. Настороженно озирается, насколько позволяет прислонившийся к нему Эйса. Сын Хайме выше и массивнее хрупкого оборотня, но тот, кажется, не испытывает особых трудностей.

— Заберем… тела, — говорит Эйса, вздрагивают проходящие мимо охотники. Наперекор их течению из зардевшегося багрянцем коридора проталкиваются маги с синими нашивками третьего блока. Такая же, скрученная в жгут, по-прежнему оплетает локоть Энид.

— Сюда! — Эрлах присел рядом с Сойтом Роэном. Потолок, секция за секцией, озаряется неярким мерцанием. Медики застывают в нерешительности. Мужчина рявкает:

— Это приказ!

— Но они уже не… не люди, — озвучивает целитель.

— И что? Вы работали вместе много лет, а теперь это больше не имеет значения? Пусть он умрет, да, Руни?

— Нет, я не это имел в…

— Ну так думай прежде, чем говорить, — Советник Эрлах усталым жестом убирает назад непослушные ржавые пряди. Тяжело опирается о землю:

— Послушайте, я знаю: вы сбиты с толку. В девять я все объясню и отвечу на любые вопросы. Но сейчас просто помогите им. Если вам плевать на общее прошлое, подумайте вот о чем: неизвестно, как чары Бози расценят его смерть. Слова встречаются неуверенным молчанием. Наконец, один из врачей, раскрывая на ходу сумку, идет к раненому. Отмирают и другие. Полный парень, запинаясь,