По ту сторону пламени - [123]
— Боже, — сипит Рики. Плавкий знак трясется в руках огненного мага, лопается и отслаивается по краям. Я вздрагиваю: тепло. Дымно… а в красных глазах пляшут искры.
— Твоя магия, — Илай зажмуривается. Кивает. Лицо искажается страданием, а рисунок багровеет, наполняясь жаром. Вспыхивая.
— Возвращается, — с белых ресниц срывается слезинка. Заключенный в золотое кольцо заклинания центр Отрезка — единый сгусток пламени, лучами расходятся охваченные пожаром дома. Самые пугливые твари мерцают далеко на периферии, где карта замыкается мощеной останками улицей. Не двигаются, подобно оцепеневшим птицам.
— Как?… — когда колдовство гаснет, обнимаю. Прижимаюсь к мокрой щеке, с силой провожу вдоль позвоночника, по закаменевшим мускулам. Трогаю вертикальные рубцы на запястьях. Илай хрипит на ухо:
— Сирас, — горячий, на виске пульсирует жилка. Я смеюсь, мы смеемся. Наверное, выглядим безумцами: отпрянув, Рики сбегает на границу площади, где маги начинают возводить защитный купол.
— Он научил… я… я по-прежнему многого не помню, но, кажется, перестал забывать. Раньше одно тянуло за собой другое, — стираю влагу с бледной кожи. Прикосновение на миг расцветает розовой полосой. Илай рвано выдыхает:
— Дыры после ритуалов никогда не затянутся. Но и расти не будут.
Проглотив комок в горле, обещаю ему и себе, срывающему кровавые бутоны Янни и звонкому от тревоги Марии:
— Мы выберемся отсюда. Выберемся и создадим новые воспоминания взамен потерянных.
Спустя несколько часов, когда над нами уже мерцает кружево барьера, а тонкие линии портала тянутся до самых зданий, местами взбираясь по стенам — воздушные и почти незаметные, — я подхожу к Сойту Роэну. Протягиваю карту белых пятен. Развернув кальку, мужчина хмурится. Касается чисел у жирной точки в центре:
— Координаты Университета. Что это?
— Белые пятна, — я оглядываюсь. Рики на другой стороне знака. Илай связал его запястья, и сейчас колдует над головой. Айяка проверяет набедренную сумку: там должны лежать только тетради, никакого оружия. — Рики говорит, в них можно скрыться. Я не знаю, стоит ли ему верить, но полагаюсь на твое мнение. Пусть карта будет у тебя.
— Почему? — сигарета в уголке его рта роняет пепел.
— Мы не останемся с вами. Мы хотим найти Темные земли, — поднимает брови. Трет заросший щетиной подбородок. — Вам придется строить новый орден самим. — Интересно. Но я имел в виду: почему я? Отдай Эйсандею. Он у нас активист.
— Этого мало. За ним не пойдут. За тобой — да, — мужчина щурится. — Только от тебя зависит, будет ли существовать альтернатива Университету.
— Почему? — повторяет, будто насмехаясь. Но карие глаза не смеются.
— Наас сказал, тобой восхищаются. Неудивительно. Ты не маг, но стал искателем. Значит — сильный, и понимаешь волшебство лучше многих. Наверное, потому, что каждую секунду помнишь о смерти.
— Что? — резко выпускает дым вниз.
— Я пыталась разглядеть магию внутри тебя, помнишь? У меня получилось, — подхожу вплотную и касаюсь его груди там, где под тканью футболки клокочет дыхание и тяжело бьется сердце. — Ты хочешь оставить след. Память о себе. Как и все мы, ведь нет ничего важней. Каждое крохотное воспоминание способно определить будущее: через мудреные формулы или простые слова. Не нужно быть волшебником, чтобы сотворить чудо. Эйса… — присел рядом с Хиканом, указывает на разрыв в плетении символов. Улыбаюсь:
— …мечтатель. Он видит, что Университет стоит на костях, но надеется построить собственный малой кровью. В нем не хватает жестокости и страха. Тебе же болезнь подарила их в избытке.
Сойт Роэн пристально рассматривает меня. Жалобно шуршит под ветром калька.
— Ты спрашивал, чем цепляет магия, — на что она похожа. Я ответила: на жажду, но не сказала главного:
— В заклинаниях прошлое обретает смысл, а жизнь — ценность. Мы все живем ради наследия, но забываем об этом, потому что не хотим думать о смерти. Но мы должны, иначе опоздаем. Понимаешь? Кто-то должен помнить за всех, что время кончается.
— О чем болтаете? — обернувшись, обнаруживаю Сано. Женщина поправляет венок в розовых волосах. Рядом на бортике Мракобес сражается с белой лентой, перетягивающей мохнатое тельце ровно посередине. Бант с медведя? Похоже… Волшебница смеется и дергает, протаскивая кота вперед. Сойт Роэн выкидывает окурок, складывает карту и прячет в карман куртки. Говорит:
— Обсуждаем, есть ли жизнь вне Университета.
Растираю покрывшиеся мурашками предплечья: похолодало. Небо с мутным солнечным оком сплошь чешуйчатое от серебристых облаков.
— Хороший вопрос, — Сано наблюдает, как зверь дерет путы. Спрашиваю:
— Есть предположения? — качает головой. Венок съезжает на затылок и рвется, когда женщина пытается вернуть его на место.
— Ну вот, — сминает нежные цветы в кулаке, отводит взгляд. — А я хотела быть красивой. Помада хоть не размазалась?
— Нет. И ты очень красивая, — честно отвечаю я. Сано дергает уголком яркого рта: — Незабываемо красивая, надеюсь, — расправляет тунику, — иначе легко затеряться в братской могиле.
Выбрасывает испорченное украшение обратно в бассейн, целя в скалящий зубы череп.
— Ты поэтому никогда не носишь форму? — Сойт Роэн закуривает новую сигарету. Сано шмыгает носом:
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Рыцарь Моргаут, предавший своего короля тем, что полюбил его супругу, по смерти оказывается в пластичном и приветливом мире, покорном всем явным и тайным желаниям. Лишь одно вынуждает заподозрить в нем ад – низкое небо, затянутое желтоватой пеленой, сквозь которую иногда прорывается сияющее видение меча с крестообразной рукоятью, знамён и войска.И поселяются в этой обители непрестанной грусти разные люди из различных времён: русская домохозяйка и японская куртизанка, французская художница и персидский суфий, мальчик из небывалой страны и поп-расстрига… Все они потеряли связь с теми, к кому были раньше привязаны, и постепенно Моргаут понимает, что его цель – восполнить в этом мире нехватку любви.
Исследователь Луиза Маршалл привыкла изучать медведей, но не привыкла быть объектом изучения. Однако Ти Мун наблюдал за ней в течение многих месяцев, восхищаясь ее заботой о животных… и теряя голову от сексуального влечения. И хотя он поклялся жить в одиночестве, его страсть слишком сильна, чтобы устоять перед Луизой, особенно сейчас, когда он принес раненную девушку к себе домой.
Бывают просто рождественские утра, а бывают рождественские утра вроде этого: когда я вижу, как мой брат Рис расхаживает по нашей нью-йоркской квартире… и улыбается. Да, речь о Рисе, замкнутом, хмуром и раздражающем; о человеке, который превратил угрюмость в искусство. Но сейчас он вовсе не хмурится. Нет, собственно говоря, сейчас он угрожает отделать меня пистолетом за то, что я пожал руку красивому, милому, полураздетому созданию по имени Джейн, которое только что попыталось выскользнуть из его спальни.
Джейни Ханнаган - ловец снов. Проникая в чужие сны, она видит суть человека, его скрытые помыслы и желания. Однажды Джейни проникает в сон Генри Фингольда, своего отца, которого она никогда не видела прежде и даже не знала о его существовании. Больной отец открывает дочери их семейную тайну, и Джейни оказывается перед труднейшим выбором: либо остаться обладательницей уникальных способностей и повторить печальную судьбу родного отца, либо, порвав с остальным миром, отказаться от дара, но при этом сохранить себе будущее.
Какое чудо может спасти человека из заколдованного круга повторов одного апрельского дня? Рецепт давно известен…
Такалина, Богиня-Созидательница, сотворила из падающей звезды Дракона и даровала ему дом на севере. Племя крылатых королей всегда было малочисленным, но род их не угасал, и вот родились два мальчика-близнеца. Но кровь отца-дракона унаследовал только один из них, и второй позавидовал ему. И воспряло древнее Зло, и замер в ужасе мир под ледяным дыханием Зимы Дракона...