По ту сторону небес - [110]

Обнаженная, она представляла собой самое прекрасное зрелище, какое он когда-либо видел. Ее белые груди были округлыми и упругими, с прелестными маленькими сосками цвета спелой клубники. Они дерзко выдавались вперед на узкой грудной клетке, придавая Кэролайн вызывающий и одновременно женственный вид, особенно в сочетании с узкой талией и ласкающими взор покатыми бедрами. Живот только слегка выделялся, а пупок казался темным кружочком. У Кэролайн были длинные стройные ноги, а черные завитки волос между бедрами напоминали шелковистый мех соболя.

Мэт попытался побороть внезапно возникший порыв и потерпел поражение. Часто дыша, он нагнул голову и втянул в рот вызывающе торчащий сосок.

На вкус он совсем не напоминал спелую клубнику — он оказался несравнимо вкуснее.

Кэролайн издала легкий стон и обхватила руками его голову. Мэт держал ладони на ее талии, и они выделялись на атласной коже своими огромными размерами и цветом. Продолжая ласкать губами соски Кэролайн, он чувствовал, как ее пальцы крепче сжимают пряди его волос. Обжигающая страсть уже грозила через мгновение достичь накала, которому, как Мэт знал, будет невозможно противостоять. И невероятным усилием он заставил себя оторвать губы от ее груди.

Когда он выпрямился, Кэролайн, не говоря ни слова, подняла вверх лицо. Ее глаза были широко распахнуты и отливали больше янтарем, нежели золотом, а губы полураскрыты, как будто она запыхалась от быстрого бега. Вглядываясь сверху вниз в ее красное от смущения и растерянности, и вместе с тем вопрошающее лицо, Мэт крепко сжал ладонями ее талию. Он пока не мог позволить своим чувствам взять верх над рассудком.

Гусиная кожа на руках Кэролайн вновь остановила его. Скрипнув зубами, Мэт поднял ее на руки и, положив на мягкую меховую постель, нежно поцеловал в щеку. Кэролайн крепко обвила руками его шею и не хотела отпускать.

— Теперь твоя очередь смотреть, девочка моя, — прошептал ей в ухо Мэт, разжимая кольцо ее рук. Затем прикрыл наготу девушки индейским одеялом, чтобы Кэролайн совсем не замерзла от холода.

Укутав ее, он начал раздеваться. Снял сначала жилет, потом рубашку, затем сапоги (для этого ему пришлось прыгать с одной ноги на другую, что едва ли придавало его фигуре подобающее достоинство, но Мэт был слишком возбужден, чтобы обращать на это внимание) и чулки. Наконец, стоя перед ней босяком и с обнаженной грудью, он расстегнул свои бриджи, надеясь на то, что вид ничем не прикрытого возбужденного мужчины не слишком испугает Кэролайн.

До сих пор она молча наблюдала за его действиями, хотя ее глаза, следившие за Мэтом поверх кромки одеяла, раскрывались все шире и шире с каждой очередной сброшенной деталью туалета. Теперь Мэт тоже начал немного смущаться, однако был полон решимости показать себя целиком и потому рывком стянул с ног бриджи, отбросил их пяткой в сторону и встал перед Кэролайн во всем блеске своей наготы.

Ее глаза были прикованы к пенису, огромному и твердому, резко выступавшему вперед из обрамлявших его жестких черных волос. Мэт смотрел на Кэролайн и — что случалось крайне редко за всю его взрослую жизнь — чувствовал, как заливается краской.

С большими глазами и бледными щеками Кэролайн казалась очень юной и невинной, когда смотрела на него, чуть ли не разинув от удивления рот. Ее распущенные черные волосы водопадом спускались вниз по плечам, отчего она выглядела еще моложе, совсем ребенком. Может быть, его вид привел ее в ужас? Внушил отвращение? Испугал?

А если она действительно слишком ошеломлена открывшейся ей мужской наготой, чересчур подавлена, чтобы воспринимать его ласки, найдет ли он в себе мужество оставить ее в покое?

Да, — твердо ответил себе Мэт, — он так и поступит. Даже если это его убьет, он даст ей время привыкнуть к этому новому для нее знанию мужчин, прежде чем он продолжит начатый урок.

Хотя, судя по тому, что он сейчас чувствовал, такой поворот событий и вправду мог его убить.

Мэт в смятении ждал, а Кэролайн сглотнула слюну и подняла на него огромные, затененные ресницами глаза.

— И это все? — промолвила она, словно удивляясь тому, что давно внушавший ей страх орган оказался на вид таким безобидным.

Секунду Мэт не мог поверить собственным ушам. Затем, разинув рот, он уставился на нее, как последний недоумок. И, наконец, разразился взрывом хохота. Мэт продолжал посмеиваться, даже когда забрался к Кэролайн под одеяло и заключил ее в свои объятия.

40

— Не вижу ничего смешного. Что тебя так рассмешило? — Негодуя на развеселившегося вдруг Мэта, Кэролайн стукнула его по плечу.

Мэт отшатнулся, поймал ладонью ее кулачок и прижался губами к костяшкам согнутых пальцев. Но все равно продолжал сотрясаться от рвущегося наружу смеха, который с трудом мог сдерживать.

— По всей вероятности, ты ожидала чего-то иного, не так ли? — Он спросил это вежливым тоном. Слишком вежливым.

Кэролайн чувствовала, что Мэт все еще потешается над ней, хотя и не имела представления, что именно его так рассмешило.

— Когда я ощущала его внутри, мне казалось, что он гораздо больше, — призналась она, слегка недовольная тем, что не может посмеяться вместе с Мэтом. И совсем почти разозлилась, когда в ответ на ее объяснение Мэт снова расхохотался. И смеялся до тех пор, пока не поперхнулся. Все это время он сжимал Кэролайн в объятиях, словно боялся, что она обидится и встанет. Она с удовольствием так бы и поступила, если бы не лежала рядом с ним абсолютно голая и не стеснялась своей наготы.