По ту сторону - [9]

Он захлопнул ноутбук и поначалу оказался в кромешной тьме: в комнате не осталось ни одного источника света, даже тяжелые шторы были плотно задернуты и не пропускали свет с улицы. Он сидел так какое-то время в абсолютной тишине, мысленно блуждая в лабиринтах прошлого. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она уже не казалась столь непроглядной. Даррен мог видеть мрачные очертания предметов своей полупустой спальни, но он не всматривался в них, и вскоре они начали искажаться и сливаться в единое целое. Время, как и формы, совсем потеряло для него значение, и он перестал различать прошлое, настоящее и будущее в сценах, проносившихся перед его внутренним взором. Хотя прошлое несколько подернулось дымкой, ощущалось оно совершенно реальным, вызывая свежие эмоции, порождая навязчивые воспоминания. Настоящее было почти полностью стерто и казалось далеким, незначительным и чужим, даже игрушечным. Будущее было ярким и манящим и отталкивающим одновременно. Манящим, потому что несло в себе возможность реализации всех планов и исполнения всех мечт, отталкивающим — потому что ничего из этого могло не случиться. Даррен пытался представить себе будущее во всех деталях и проживал его прямо на полу своей темной молчаливой спальни. Он закрыл глаза и думал о грандиозных свершениях магического завтрашнего дня, обещающего начало новой жизни, а потом и следующего десятилетия. Он представлял людей, которых там встретит, места, где побывает, слова, которые он скажет сам и которые будут произнесены в его адрес, погоду, заставляющую совершать те или иные поступки, запахи, преследующие его повсюду. И он чувствовал, как это еще несуществующее будущее влияет на его ускользающее настоящее.

Подобные провалы во времени случались с ним довольно часто, и всегда обрывались самым примитивным, хотя каждый раз отличным от предыдущего, образом. Сегодня причиной послужила упирающаяся в спину рама кровати, именно сейчас давшая о себе знать. Придя в себя, Даррен почувствовал, как затекло от долгого пребывания в одной позе все тело. В ушах гудело, в голове стоял шум. Даррен поднялся, почувствовал боль от резко прилившей к ногам крови и легкое головокружение и медленно, проглядываясь сквозь темноту комнаты и своих мыслей, направился к выходу. Открыв дверь и оказавшись в гостиной, заполненной льющимся сквозь окна светом уличных фонарей, он сразу почувствовал, как клубок времени у него в голове начинает распутываться и все встает на свои места. Последние заплутавшие мысли были застигнуты ярким лучом лампы, ворвавшимся в комнату, и превратились в пепел.

Даррен направился к холодильнику. Скорее, чтобы убить скуку, чем голод. Он долго смотрел на полупустые полки, главным содержимым которых были продукты, призванные в основном удивить своей нетривиальностью редких гостей. Сам он мало ценил вкусовые качества экзотических фруктов и соусов со сложно произносимыми названиями. Вкусовые предпочтения из прошлой жизни большой город так и не смог из него вытравить. А потому, Даррен принялся жарить простую яичницу, да еще и из обычных куриных яиц, выудив предварительно сковородку из-под горы грязной посуды.

Даррен любил тишину, но только вкупе с темнотой. Отсутствие звука в присутствии света только раздражало его, тревожило и давило, почти физически, до боли в висках. Поэтому усевшись прямо перед горячей сковородкой и вооружившись вилкой, он по привычке включил телевизор. Время было уже позднее, а значит, телевизионная программа стала куда более разнообразной. А рекламы стало больше. Все стало ярче: освещение, декорации, костюмы; люди говорили быстрее и громче, или же наоборот, тихим голосом, почти интимным тоном, как бы приглашая стать хранителем тайны, которая будет известна только вам двоим. В итоге его выбор пал на ток-шоу, в котором женщина в строгом (пожалуй, слишком строгом для такого повода) костюме обсуждала с чересчур возбужденной публикой новую технику индивидуального декорирования дома, основанную на знаке зодиака хозяина. Даррену казалось забавным, как много сил и энергии люди способны потратить на обсуждение чего-то столь откровенно нелепого. Не говоря уже о том, что кому-то хватило ума пустить это в эфир. И сейчас кто-то это смотрит и тратит самым бессмысленным образом свое время. Вот он, например. Ладно, он-то смотрит просто, чтобы убить время, но кто-то делает это на полном серьезе. А потом, точно так же серьезно потратит кучу денег на переоформление, передекорирование и прочий ребрендинг. Впрочем, его это никак не касается, а значит, и волновать не должно. Каждый волен распоряжаться своей жизнью, как пожелает. И все же Даррен находил что-то печальное в том, как люди заполняют свое существование бесконечными переделками крошечного пространства, окружающего их ежедневно, надеясь, что это изменит их судьбу. Периодически в студии раздавались звонки обеспокоенных зрителей, которые в результате ужасного недоразумения, порожденного незнанием глубинных истин бытия являлись обладателями «неправильных» жилищ и рабочих мест, что породило массу проблем и несчастий в их жизни. Но теперь-то они узнали правду и осознали всю плачевность состояния своего дома. И теперь они просили совета у великих гуру декора. В такие моменты Даррен переставал жевать, внимательно слушал взволнованную речь звонившего и в задумчивости качал головой, поражаясь человеческой глупости. А еще он завидовал им. Как завидовал своей сестре. Ему хотелось бы, чтобы и его голова была забита такими простыми, житейскими проблемами. Хотелось бы, чтобы поиск подходящего кресла занимал его слишком сильно, чтобы он мог отвлекаться на ментальное самоуничижение.