По ту сторону Алой Реки - [45]

— Люди! — заорал Эрлот, подняв голову. — Выходите все, не заставляйте меня умолять!

Рядом с Санатом на колени бросили старосту. Потом — Саквобета и Ареку. Выволокли их родителей и даже старуху. Один за другим бунтовщики падали возле дома Саната, и Атсама связывала им руки, мурлыча песенку. Арека тихонько всхлипывала, Саквобет же словно одеревенел. Снова и снова повторял:

— Она даже не глянула на зернышки, даже глянула на зернышки…

Лорд Эрлот тряхнул рукой, на пальцах заплясал красный огонь.

— Здорово, да? — спросил у коленопреклоненных. — Только вот сил забирает до жути много. Не буду злоупотреблять вашим вниманием.

Эрлот бросил огонь в дом Саната. Сначала казалось, огонь просто разбился о доски и исчез, но вот дом вспыхнул. Насвистывая, Эрлот подошел ближе, выломал кол из забора и поджег его от пожара.

— И принесла Река вам смерть! — провозгласил он.

Следующим запылал дом Лакила. Пространство у колодца постепенно заполнялось людьми. Иных сгоняли вампиры, но большинство шли сами. Любопытство и страх вытаскивали людей из домов. При виде Эрлота, чье благородное белое лицо освещалось огнем пожаров, многие падали на колени. Дети рыдали, девушки прятались за парней. Но одна рванулась к Санату, Эрлот поймал ее.

— Куда торопишься, милая? — улыбнулся он.

— Пусти! Пусти меня к нему! — билась девушка.

— Пусти ее! — сказал Санат.

Эрлот подчинился. Он тут же пожалел об этом, потому что Атсама посмотрела на него с безграничным презрением.

Исвирь приникла к Санату, шепнула на ухо:

— Что теперь… Как ты…?

— Я человек, — еще тише ответил Санат. — Запомни: я — человек. Меня просто увезут в тюрьму, вот и все.

— Как я тебя найду?

— Никак. Я говорил, что все кончится. Не хочешь навести беду на родных — играй. Моли, чтобы они оставили меня в живых.

Эрлот оттащил девушку от Саната. Исвирь упиралась, ей не нужно было изображать страх. Она действительно тряслась, но выражала ужас не теми словами, что просились на язык:

— Нет, не убивайте его, не надо! — кричала Исвирь. — Только не его, пожалуйста!

Эрлот отшвырнул ее в сторону, и повернулся к стоящим на коленях бунтовщикам.

— Четырнадцать человек! — провозгласил он. — Неплохо, неплохо. Кто зачинщик?

Он переводил взгляд с одного лица на другое, и все отворачивались.

— Ох, простите, я же забыл представиться! — спохватился вампир. — Меня зовут лорд Эрлот, и я — хозяин этой деревни. Так что же, с кем я могу поговорить?

— Давай ближе к делу, сладкий, а то у меня в горле пересохло! — крикнула Атсама, застывшая позади Саквобета. Она смотрела то на его шею, то на шею его сестры, видно, не зная, с чего бы начать.

— Попей из колодца, заодно рот свой займешь, пока я тут делом занимаюсь, — оборвал ее Эрлот. — Я задал вопрос, твари. Кто затеял эту дрянь? Кто? Ты, здоровяк? А? Ты тут главный?

Он подошел к Саквобету и схватил его за горло длинными пальцами. Парень захрипел.

— Ну? — Эрлот ослабил хватку.

— Лакил, староста, — просипел Саквобет.

— Хороший мальчик, на, пожри. — Эрлот сунул ему в рот кусок шоколада. Атсама расхохоталась, а Саквобет задвигал челюстями, с ужасом глядя на вампира.

Эрлот подошел к старосте.

— Ну что, это ты? — спросил он. — Твоя затея была? Отвечай!

Лакил посмотрел вампиру в глаза. Рядом с ним всхлипывала Юдера.

— Каждую неделю — это слишком много, — глухим голосом сказал он. — Я пытался донести это до вас, я обращался в приемную, но…

— Но я плевать хотел на твои обращения, так?

— Вы не ответили. У меня не было другого выбора. Если кто-то и должен нести ответ, то пусть это буду я.

Сапог Эрлота с силой ударил в грудь Лакила. Староста, охнув, повалился назад, но его сразу же поднял стоящий сзади Варэлл. Его длинное лицо перекосилось от злости.

— Не убивай его, — сказал он. — Этого подонка я хочу выпить лично. Погляди, как он порвал мне плащ!

Часть рукава болталась, обнажая плечо, испачканное кровью.

— Послушай, староста Лакил, — вздохнул Эрлот. — Послушайте и вы все. При Освике вы жили слишком хорошо. Настолько хорошо, что в ваши тупые разлагающиеся головы пришла мысль, будто у вас есть какие-то права. Так вот, на самом деле ничего подобного. Вы — скот. Ваша задача — пастись, когда скажут, стоять, где указано, и доиться, когда положено. Видите, до чего вы меня довели? Мне приходится говорить на вашем языке, пропахшем навозом. Разве мало того, что я стою здесь?

— Я отвечаю за деревню, — заговорил староста, стараясь не обращать внимания на то, что горлом идет кровь. — У меня не было выбора.

— Был у тебя выбор — сдохнуть самому и позволить сдохнуть остальным. Но ты решил, что ваши жизни чего-то стоят. Итак, староста Лакил, вы не справились с задачей. Должны были пасти скотину, а вместо этого спрятали ее от дойки. Что ж, Варэлл, давай. Но имей в виду, это не за плащ, а за то, о чем я сейчас говорил.

Варэлл легко поднял Лакила и вгрызся ему в шею. Вскрик, судорожное движение, и вдруг человек, казавшийся живым и полным сил, обмяк. Лицо посерело, щеки ввалились, глаза запали внутрь черепа. Кто-то закричал, и толпа подхватила крик. Люди бросились врассыпную, но их остановил возглас Эрлота:

— Стоять! Каждый, кто убежит, будет убит.