По тонкому льду - [39]

Чего она хотела, я так и не узнал. Из шкафа послышалось нечто среднее между сдавленным кашлем и тихим «апчхи!». Звук этот был подобен удару грома.

Минерва Бэджер отскочила от меня как ошпаренная. В три шага она оказалась у шкафа и распахнула дверцу.

Элси Бранд сидела на стуле с широко раскрытыми глазами, изо всех сил прижимая ко рту носовой платок. На ее коленях лежал блокнот, наполовину заполненный крючками и палочками. Рядом медленно и бесшумно крутился магнитофон.

– И что, позвольте спросить, все это значит? – возмутилась Минерва.

Я успел всего лишь незаметно подмигнуть Элси.

– О боже, – сказал я. – Это моя жена!

– Ваша жена! – воскликнула Минерва.

– Господи, Элси, каким образом ты очутилась здесь? – спросил я. – И как долго ты здесь просидела?

Я подмигнул ей снова.

Элси превзошла самое себя. Она встала и негодующе заявила:

– Достаточно долго! Не зря мне говорили, что ты крутишь роман с богатой женщиной в Лас-Вегасе.

Она протянула руку, перемотала кассету, вынула ее и, положив в сумочку вместе с тетрадью, гордо вышла через парадную дверь.

Минерва осталась стоять, лицо ее исказила тревога.

– Вы никогда не говорили мне, что женаты.

– Вы и не спрашивали, – возразил я. – Вы же утверждали, что вы гадалка. Вы рассматривали мою руку. Разве вы не смогли этого прочесть?

– Оставьте ваши дурацкие шутки, Дональд, – обиделась она. – Я не знала, что вы женаты.

Мне ничего не оставалось, как пожать плечами.

– Что она собирается делать с магнитофонной записью? – спросила Минерва.

– Вероятно, она со мной разведется и назовет ваше имя на бракоразводном процессе.

– Но я ничего не сделала.

– Все зависит от того, что записано на пленке и что скажет Элси насчет вашего тона. Не исключено, что он звучал достаточно соблазнительно для ревнивой жены, сидящей в шкафу и собирающей доказательства для развода.

– О боже! – воскликнула Минерва. – Черт бы побрал все эти неприятности!

Она подошла к телефону, набрала номер и проговорила в трубку:

– Марвин… я думаю, что тебе лучше приехать в этот мотель, о котором я тебе говорила. Похоже, я угодила в ловушку. – Бросив на меня сердитый взгляд, она продолжала: – По крайней мере, я начинаю думать, что это ловушка. Нет, я хочу, чтобы ты приехал сюда. Правильно. Немедленно. – Положив трубку, она повернулась ко мне: – Хорошо. Вашей жены здесь больше нет, нет и магнитофона. Я буду с вами откровенна. Есть доказательства, что мой муж мне изменял. Я хочу получить эти доказательства.

– Откуда вы знаете об их существовании?

– Ну… я это знаю, и все.

– Я полагаю, это – вещественные доказательства?

Послышался властный стук в дверь, затем она распахнулась от сильного толчка.

В дверном проеме возникла солидная фигура Фрэнка Селлерса.

– А ну, Шустрик, – сказал он, – давай собирайся!

– Куда?

– В Лос-Анджелес… Кто эта дама?

– Миссис Бэджер, – галантно произнес я, – разрешите представить вам моего близкого друга, сержанта Фрэнка Селлерса из полиции Лос-Анджелеса.

Минерва застыла на месте.

– Точно, – пробормотала она, но потом взяла себя в руки и холодно кивнула: – Доброе утро, сержант Селлерс.

Селлерс внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Мне хотелось бы побеседовать с вами, миссис Бэджер.

– Сюда направляется ее адвокат, – вставил я. – Думаю, вы с ним уже встречались. Его фамилия Фаулер. Если не ошибаюсь, Марвин Эстеп Фаулер.

Селлерс пробурчал что-то невразумительное.

Минерва Бэджер все еще стояла, глядя на Селлерса. Очевидно, она была не в силах отвести от него взгляд.

– Давай, Шустрик, – уже настойчиво повторил сержант, – мы уезжаем.

– Как? – спросил я.

– Специальным рейсом. Мигом долетим.

– Куда? В Денвер?

– В Лос-Анджелес, – покачал головой Селлерс.

Он сунул свою сигару в рот.

– Я все равно докопаюсь до правды, даже если придется поставить на уши всю полицию штата. Здесь что-то не так, и мне это не нравится. Эта акробатка Тесси может спокойно сидеть здесь, в Лас-Вегасе, но если она не предоставит мне нужную информацию, я потребую, чтобы ее выслали в Калифорнию, где ей уже придется отвечать по двум обвинениям в преступном сговоре. На этот раз она у меня не отвертится.

Я посмотрел на Минерву. На мгновение в ее глазах как будто мелькнул страх, и она в отчаянии взглянула на часы.

Немного подумав, я спросил у Селлерса:

– Мы пойдем сейчас или после того, как заявится адвокат?

– Мы пойдем сейчас, – ответил Селлерс. – Понял? Немедленно!

И мы вышли.

…Я думал, что в самолете Селлерс устроит мне допрос с пристрастием, но он только молча жевал свою сигару.

– С какой стати вы меня сюда притащили? – спросил я наконец, любуясь сверху аэропортом Лос-Анджелеса.

– Я возвращаюсь в рамки юрисдикции, – объяснил он. – Надо будет, Денвер с Лас-Вегасом сами ко мне приползут. Больше я туда ни ногой.

– Что вы хотите?

– Еще не знаю, Шустрик, – чистосердечно признался он. – Ты мне нужен, но я пока не знаю, что с тобой сделаю. Может, ты мне и друг и ведешь со мной честную игру. Если это так, я тебя отпущу. А может быть, ты вообразил, что сумеешь провести меня. В таком случае тебе несдобровать. – Селлерс вынул изо рта сигару и ткнул ею в меня. – Если же это ты все затеял, то, черт возьми, я постараюсь здорово испортить тебе жизнь. Потерей лицензии ты у меня уже не отделаешься. Тут можно и за решетку угодить.