По стезе Номана - [25]

Паренек нарисовал на лице невинную улыбку, и архлег только махнул рукой:

— Ладно, дуй.

Все это происходило, пока мы выстраивались на площадке. Слава Номану, большинство новобранцев оказались понятливыми, и через какое-то время мы воссоздали практически такой же квадрат, что и на поляне.

Пока ожидали этого самого Лостада, Сервий толкнул нам вдохновляющую речь о чести, славе и прочих «достопримечательностях» тринадцатого легиона. Цифра, надо сказать, меня не особенно радовала. Все-таки я был слегка суеверен, потому испытывал легкий дискомфорт.

Лостад оказался суховатым человеком среднего роста, но с лицом, глядя на которое становилось понятно — такого лучше не задевать. Словно выточенное из камня, с широкими скулами, и глаза какие-то… мертвые, что ли.

— Это ваш лег-аржант Лостад Кромт, — представил его Сервий. — Слушаться его вы должны крепче, чем отца, потому что теперь он будет вам больше чем отец. Давай, Лостад, принимай пополнение.

— На вы-прав-ху! — тут же рявкнул Лостад, голосом, не терпящим даже малейших возражений, и мы вытянулись в струнку. — Обращаться ко мне — мин лег-аржант! Слушаться с полуслова! — Он двинулся вдоль первой шеренги, заведя руки за спину. — Я помогу вам впитать в себя воинскую науку с потом, а кто не захочет — то и с кровью. Помните — вы «последки». Ваши соратники находятся здесь кто тридницу, кто две, а кто и шесть. Я понимаю, что решение ступить на стезю Номана вам пришлось принять по разным, порой не зависящим от вас причинам, раз вы не пришли сюда еще весной. Но это не делает вас ни хуже, ни лучше. Насчет первого скажу вам сразу — туда пути вам нет, потому что он ведет в могилу. Станете хуже — и будете сурово наказаны. А вот со вторым я вам помогу. Вы у меня через две десятицы будете не просто лучше, а лучшим гуртом в славном тринадцатом легионе. Для этого вам придется забыть, что такое отдых, сон, девки и прочие радости жизни. Здесь радостей не будет. Здесь будут пот и кровь. Все ясно?

— Да, — ответили мы нестройно.

— Я не понял! — Лостад остановился и с удивлением посмотрел на нас. — Что вы сейчас сказали?!

— Да! — прокричали мы стройней.

— Я даю вам три попытки. После этого, если не исправитесь, каждый двадцатый из вас получит по три палки.

— Погоди, — остановил его Сервий. — Слушайте, воины. Отвечая, нужно прибавлять звание командира.

— Спасибо, мин архлег, — повернувшись, поблагодарил Лостад командира легиона, после чего снова уставился на нас. — Так что вы там сказали?

— Да, мин лег-аржант, — рявкнули мы дружно.

— Четче!

— Да, мин лег-аржант!

Я почувствовал, как от крика у меня свело горло, а на глазах выступили слезы.

— Еще четче!

— Да-мин-лег-ар-жант! — проорали мы, рвя глотки.

ГЛАВА 8

Вконец их сорвав, отвечая еще на два вопроса нашего гуртового аржанта, мы выдвинулись на местный полигон. Сервий отправился с нами, так как весь тринадцатый легион с самого утра находился именно там. Снова по той же грунтовке, потом налево по дороге, две риги бегом и затем направо. Примерно туда, где я видел «оловянных солдатиков».

Эти солдатики присутствовали там и сейчас. И даже больше, чем тогда, когда я глядел на них из кареты. Наверное, потому что было утро и муштра только начиналась.

Выстроившись на краю огромного поля, мы дружно уставились на гурты нашего легиона, тренировавшиеся шагах в двухстах. Сервий, который, что удивительно, совершил пробежку вместе с нами, а не запрыгнул снова на лога, направился к выполняющим какую-то хрень ближним двум гуртам. Хрень эта заключалась в сминании нескольких десятков массивных бревен обхватом примерно в полметра. Бревна были воткнуты частоколом в землю перед гуртом. Гурт ощетинивался длинными копьями и мелкими шажками, четко и слаженно выдыхая при этом нечто вроде «гра», «гра», «гра», двигался на частокол. Через минуту все бревна были повалены, какие копьями, а какие и щитами, а гурты, не теряя построения, отступали шагов на тридцать назад. От них отделялась пара шеренг, и воины снова втыкали бревна. Затем валяние бревен повторялось.

Нас же в это время сортировал Лостад и еще двое жантов, подбежавших со стороны тренирующихся гуртов. Самых крепких и сбитых, но невысоких отбирали для первой шеренги, во вторую ставили парней порослее, а дальше уже шел средний контингент. Правда, при этом рослых и крепких ставили в первые и последние две позиции шеренг, а также в последнюю пару шеренг, что было понятно. А еще понятней стало, когда ближайший к нам гурт развернулся в нашу сторону и двинулся вперед. Бух-бух-бух-бух — удары восьми сотен стоп. Словно рядом с тобой мощная свае-бойка вколачивает в землю огромную сваю. Честно говоря, у меня даже волосы на голове зашевелились. Идущая на тебя стена из огромных щитов и смотрящих прямо в твою грудь остриев копий приятных ощущений не вызывает.

Но, сделав всего с десяток шагов, гурт стал поворачивать вправо. Для этого правый парень в первой шеренге остановился на месте и сделался таким образом центром окружности, которую принялся рисовать гурт. Повернув вправо, гурт сделал еще десяток шагов и снова стал поворачивать. Через несколько минут он совершил разворот на двести семьдесят градусов, как танк — практически на месте, и ринулся на столбы уже другим флангом. А точнее — бывшим ранее правым.