По собственному следу - [35]

На морозильной камере виднелась надпись. Он направил на неё фонарь: «покойся с миром брат» гласила она.

Дверь примёрзла и не сразу поддалась. Пришлось упереться ногой в стену. Резкий рывок. Ласло опрокинулся под тяжестью собственного веса, используемого как опорную силу. Протяжной скрежет…

Холодный пар клубами повеял из взломанного морозильника. Там было темно и очень холодно. И этот запах. Он явно шёл из этого места.

Его будто током ударило, от увиденного. Он напрягся и затаил дыхание, никак замороженный мертвец мог его увидеть иль услышать. Его голова была отсечена и занимала отдельную верхнюю полку. Обледеневший взгляд и приоткрытый рот, означали, что перед смертью он страдал. Возможно его пытали.

Расчленённое туловище было разбросано по остальным полкам.

В самом низу, были другие человеческие останки. Череп. Ласло сразу же узнал этот череп. Это его Ле Грэйди подбросил в качестве доказательства смерти Софии. Кости. Те самые кости.

Он захлопнув дверь, собираясь уходить, но на обратном пути, споткнулся о большую коробку. Из неё посыпались фотокарточки, обрамлённые бумаги, и много другой макулатуры. Ласло хотел было перешагнуть и уйти, но взгляд его привлёк мужчина, изображённый на фото. Это был покойник из холодильника. Ласло с опаской наклонился, дабы поднять снимок, вставленный в резьбленую рамку. Труп из морозильника скромно улыбался ему из фото. На тыльной стороне, имелась истертая надпись: «доктор Грэйди. Главный психиатр клиники».

Под кожей пробежали мурашки. Ласло и не осознавал, насколько все искажено и запутанно. Он судорожно перерыл весь ящик. На всех снимках был тот же человек. Незнакомец, который всем был известен как доктор Грэйди. Он был запечатлён и в компании местного персонала, и на дипломе выданном на то же имя, специалисту психиатрии.

«Кто же тогда меня сюда упёк? Кто этот самозванец?» подумал Ласло перебирая содержимое ящика.

И вдруг он неожиданно остановился, увидев знакомое лицо. Известный ему Ле Грэйди, стоял на снимке под разбитым стеклом в обнимку с ныне обезглавленным обитателем этой палаты. «Я и мой дорогой брат» повествовала строка на обороте.

Казалось, будто некая сверх естественная сила управляла событиям вокруг него. Могло ли удивить его что-то, после того, как его заставили поверить в то, что он собственноручно отправил свою жену на тот свет? Оказывается могло. Он сидел в полном недоумении, в темном подземелье, в компании одного лишь трупа, не представляя как ему быть дальше.

Всплеск шагов по залитому узкому проходу. Некто еще спустился в эту преисподнюю. Ласло погасил фонарь и беззвучно прокрался в душевую, прикрывшись лоскутьями испорченной шторы, замер в безмолвии. Шаги были равномерными и медленными. Неизвестный приближался. Вот Ласло уже слышит его дыхание, спокойное и размеренное. Он внутри палаты. Прохаживается, расталкивая горы мусора.

Это был он. Ле Грэйди. Или кем бы он ни был. Ласло разглядел его сквозь одно из многочисленных отверстий своего укрытия. Самозванец остановился точно у двери в морозильник.

— Пора от тебя избавиться братец, — вымолвил он, — у нас случился побег. И возможно, этот непокорный, скоро приведёт сюда ищеек. Будет совсем не просто обьяснить им твоё присутствие.

Безумный доктор, достал замороженную голову, и положил её в черный мешок. Туда же он сложил и остальные части тела, не забыв и про скелет на полу.

Погрузив мешок изрубленной плоти на залитую засохшей кровью коляску, он покатил её к выходу, поскрипывая заржавелыми колёсами.

Ласло тихо покинул укрытие, преследуя насвистывающего маньяка, вооружившись фонарём, и тупым скальпелем.

Он бесшумно настиг его за порогом, со всего размаху треснув по голове тяжелым железным фонариком. Самозванец в ту же секунду, покачиваясь, свалился теряя сознание.

Ласло растерянно проверил пульс. Доктор был жив. Тогда он с пренебрежением столкнул мешок с кресла скрипучей коляски, и приложив немало усилий, усадил туда пластилиновое тело доктора. На потрескавшихся, кожаных подлокотниках, имелись широкие ремни из твёрдой кожи, которыми он сразу же пристегнул его руки. Та же процедура повторилась и с ногами на специальной подставке, оборудованной такими же ремнями для безопасности окружающих. После тщательной проверки всех замков и креплений, Ласло затащил скрипучее средство передвижения обратно в палату.

Он приходил в себя довольно долго. Видимо Ласло немного переборщил, не рассчитав силу удара.

— Ну что? Очнулся? — спросил его Ласло, как только он открыл глаза.

— Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? Ты же сбежал, — прищурившись от боли переспросил доктор, — ну вот, ты видел слишком много. Теперь ты только ускорил процесс, собственного помешательства. Я вскрою твой череп в самое ближайшее время. Как только встану из этого кресла.

— Уже порядком устал спрашивать тебя об этом, но все же. Кто ты такой? И кто в этом мешке?

— Не ожидал, что ты зайдёшь так далеко. Мой любимый братец. В мешке его голова. И тело тоже его, — без сожаления и скорби произнёс он.

— За что ты убил его?

— Я был его пациентом, — его глаза, вдруг засияли безумием, — он держал меня здесь как в клетке. Держал с тринадцати лет. Он верил что сможет вылечить мой недуг. Но он даже не мог поставить мне диагноз. В семье сразу пришли к тому, что я невменяем. Первым признак проявился в семь лет, когда я на глазах матери задушил бездомного щенка, которого притащил в дом только для этого. Меня отправили в заведение, подобное этому. А когда спустя ещё пять лет меня боялись все врачи, и отказывались меня лечить, отец отправил моего старшего брата изучать психиатрию. Когда он получил диплом, и работу в этой психушке, он приволок сюда меня. Он создал это место специально для меня. Я никогда не покидал этих стен. Он говорил, что это слишком опасно. Но только не говорил для кого.