По приговору звезд - [34]
Входит З а р р и.
З а р р и. Здравствуйте, дядя Сары. Здравствуйте, дядя Гюмюш. Здравствуйте… Ой, почему это Машаллах…
С а р ы. Добро пожаловать, доченька Зарри. Ну, помирись с Машаллахом, я не могу видеть, как вы мучаетесь.
З а р р и. Ой… Мы же не ссорились, зачем нам мириться?
С а р ы. Раз так — прекрасно.
Б а л в а з о в (качаясь). Ребята, я пойду.
М а ш а л л а х. Подожди, найдем такси.
Балвазов еле стоит на ногах, Гюмюшов моргает Сары, тот приносит костыли. Держась за концы костылей, Гюмюшов и Сары сажают на эти импровизированные носилки Балвазова.
С а р ы. Вы беседуйте, а мы проводим товарища Балвазова. Даст бог — я вам такую свадьбу отгрохаю!
Сары, Балвазов и Гюмюшов уходят.
З а р р и. Машаллах, ты обиделся на меня?
М а ш а л л а х. Конечно, обиделся. Хотя мы еще не расписались…
З а р р и. Ой, чем я провинилась?
М а ш а л л а х. Зарри, у тебя выходит по пословице: «Эй, урод, ты постой, я поищу красивого, не найду — вернусь к тебе».
З а р р и. Разве я кого-нибудь искала?
М а ш а л л а х. Откуда мне знать, говорили — какой-то министр…
З а р р и. Оказывается, у тебя совсем нет фантазии… Откуда здесь взяться министру. Я просто хотела испытать тебя, Машаллах…
М а ш а л л а х (радостно). Это правда, Зарри?
З а р р и. Я не променяю тебя ни на какого министра. Конечно, правда, что многие сватаются ко мне. Но я всегда, до самой могилы, буду верна тебе. Эх, поэт, поэт! Я ведь знаю, что поэты обретают вдохновение в страдании и горести.
М а ш а л л а х. Верно, Зарри.
Входят С а р ы и Г ю м ю ш о в.
С а р ы. Ну вот, они улыбаются. Значит, мир?
З а р р и. Дядя Сары, что случилось? Почему у тебя эти костыли?
С а р ы. Зарри, доченька, а в этот наш собес прибыл новый работник. Стал подкапываться под меня.
З а р р и. Сын парикмахера Якуба?
М а ш а л л а х. Откуда ты его знаешь?
З а р р и. Ой, разве вы не знаете, что он уже много лет влюблен в меня. И стольких сватов подсылал…
С а р ы. Ах, вот как? Если ты обратишься к нему с просьбой, он не откажет тебе?
З а р р и. Дядя, пусть отказывают нашим врагам. Стоит мне шевельнуть губами — твое дело устроится и ты привезешь мне из Риги парочку новых кофточек.
С а р ы. Я привезу тебе тысячу кофточек. Хочешь, целый магазин приволоку сюда.
Г ю м ю ш о в. Зарри, доченька, и еще скажи ему, чтоб он ко мне не придирался.
З а р р и. Обязательно, дядя Гюмюш.
М а ш а л л а х. Я не допущу, чтоб Зарри шла к нему. Какое он имеет право посылать сватов к моей невесте? Да я такое ему устрою…
Г ю м ю ш о в ложится на диван и засыпает.
С а р ы. Поэт, не береди свое сердце пустяками.
З а р р и. Машаллах, разве я потеряла доверие?
М а ш а л л а х. Дорогая Зарри, я сам все улажу. Кто он такой, чтобы пред ним унижаться.
С а р ы. Поэт, худой мир лучше доброй ссоры. Если, упаси бог, он откажет Зарри, примешься за него сам…
М а ш а л л а х. Хорошо.
С а р ы. Мои дорогие, идемте — я приготовил для вас кое-какие подарки. На днях друзья прислали.
З а р р и. Идемте…
С а р ы. Гюмюшова жалко трогать, пусть немного поспит.
Уходят.
Звучит тревожная, напряженная музыка. На стене пляшут разноцветные полосы света. Г ю м ю ш о в испуганно вскакивает с дивана. Пугливо озирается по сторонам. В полумраке один за другим появляются К я з ы м, З а х р а, Х а н у м, Х а н а л и, Ф а р и д.
К я з ы м. Здравствуй. (Исчезает.)
З а х р а. Где мои документы? (Исчезает.)
Х а н у м. Я вам такое устрою! (Исчезает.)
Х а н а л и. Даст бог, я и вас вымету отсюда. (Исчезает.)
Ф а р и д. Гюмюшов, передай мне дело Нури. (Исчезает.)
Появляется Н у р и, закутанный в саван.
Г ю м ю ш о в (испуганно). Кто ты?
Н у р и. Здравствуй, Гюмюшов. Что, не узнаешь? Сейчас узнаешь. (Надвигается на него.)
Гюмюшов, сбросив одеяло, отскакивает в сторону.
Г ю м ю ш о в. Сгинь, привидение. Заклинаю тебя именем всех святых, сгинь!
Н у р и. Сам ты привидение!
Г ю м ю ш о в. Клянусь святыми, ты — привидение!
Н у р и. Ты не сможешь доказать, что я привидение.
Г ю м ю ш о в (ударяя себя по щеке). Клянусь ушедшей молодостью, ты скончался ровно семь месяцев назад.
Н у р и. Лжешь!
Г ю м ю ш о в. Клянусь землей и небом, когда тебя несли на кладбище, я стоял у окна собеса, смотрел на похоронную процессию, слушал траурную музыку.
Н у р и. Это ложь.
Г ю м ю ш о в. Нет, правда.
Н у р и. Если я мертвец, на что мне пенсия?
Гюмюшов пожимает плечами.
Значит, ты кладешь в свой карман мои деньги?
Г ю м ю ш о в. Мертвецам пенсия не положена. Причитайся тебе пенсия, я каждый месяц вручал бы ее тебе даже на кладбище. Разве я зарился на твои деньги, когда ты был жив?
Н у р и. Я и сейчас живой. Будь я мертвецом, стал бы новый инспектор требовать мое дело?
Г ю м ю ш о в. Слушай, а может, это ты подсунул ему материал? Ведь ты и при жизни был порядочным сутягой. Видать, и сейчас не бросил своего ремесла.
Н у р и. Ничего, это пока цветочки. Дождешься, этот молодой человек раскроет все твои мошенничества…
Г ю м ю ш о в. Ей-богу, это не по-людски — мертвым вмешиваться в дела живых.
Н у р и. Я же сказал тебе, что я живой. Протри глаза, вглядись в меня.
Г ю м ю ш о в. Тогда представь мне справку, почему ты живой? (Задумывается.) А может, это я умер и теперь на том свете… Боже, почему ты так рано призвал меня, ведь у меня еще столько не исполненных желаний.