По обе стороны океана - [146]

А Булгаков, значит… Они ходили собачку нашу прогуливать. Уходя в гастроном за едой, говорили: «Галина Викторовна, не надо ли вам чего-нибудь купить?»

Я вспомнил, что до их прихода мне назначила директорша нашего литфондовского магазина свидание. Вышел однотомник Булгакова, меня из списков на получение вычеркнули, но она ко мне благоволила и сказала: «Приходите в четверг, вам я оставлю!» Как раз в четверг — «мальчики»! И я говорю: «Вы разрешите, я позвоню в магазин, что я сегодня не приду. Мне должны оставить там одну книгу, попрошу, чтобы задержали до завтра или послезавтра». — «Какую книгу?» Я говорю: «Булгакова». — «Виктор Платоныч, зачем вам звонить?!» (Самое смешное, что все они почему-то были «Витями», вся бригада. Витя большой, Витя такой, а самый главный — Владимир Ильич!)

И он сказал одному из «Вить»: «Витя, одна нога — здесь, другая — там! Возьми Булгакова для Виктора Платоныча. Виктор Платоныч, дайте записочку». Я дал записочку и должен сказать — как ветер!

Юные ноги, нигде не задерживался, ста грамм не выпивал по дороге и принес Булгакова! По-моему, прекрасный рассказ!

В ноябре 1981 г. мы встретились в Берлине, опять на курсах славистов. Жили мы в замке Глиникс. Перед замком «Мост Единства», ведущий в Потсдам.

Вика с двумя молодыми немцами ушел в Восточный Берлин. Его пропустили, хотя его книга «По обе стороны Стены» вышла по-русски и по-немецки.

Дискуссия, в которой принимают участие В.Н. и Л.К., должна начаться 23.11. в 19.30. В 18 ч. Вики еще нет, мы уезжаем из замка. Л. страшно волнуется. Но В. Н. появляется вовремя. Купил в Берлине русские книги, альбомы.

23.11.84

Итак, кончил, дорогая Раечка[80]. 330 страниц для меня много. Очень даже. Неделя для чтения — более, чем мало… Для чтения толстых и нужных книг мне, как минимум, нужна Женева или Гаваи. Ничего не подвернулось, и одолел в Париже.

Итак — читал с большим интересом, сочувствуя и понимая. Не все такие читатели, как я. Некоторые говорят: зачем это выворачивание наизнанку? Как могла она — умная, интеллигентная — верить? Не всю правду сказала… Ну и т. д.

Насчет «не всю правду» — не видел еще человека, который сказал бы всю правду. Во-вторых, писалось еще там.

В общем, «жить не по лжи» не удавалось. И не удается и не удастся никому… Что поделаешь. Но рассказать о том, как жил, как и во что верил, как обманывал самого себя, и найти этому хоть какое-то объяснение — наша обязанность. И каждый делает это по-своему — Евг. Семеновна[81], Григоренко[82], Пьер Дэкс, твой благоверный, в меньшей степени А.И…

Короче — книга твоя интересная и нужная. Пусть разбросанная, лишенная определенной композиции, могла бы быть и короче.

Насчет «выворачивания наизнанку» считаю определение неприличным, даже оскорбительным[83]. Это исповедь. А исповедь всегда некое «выворачивание».

А выворачивать нам, увы, есть что… Да, умная, да, интеллигентная, и верила! И даже произносила, что надо. В этом и есть трагедия нашего если не «потерянного», то одураченного, исковерканного, м. б. самого трагичного поколения.

Я, например, не верил в процессы 37–38 гг., не поверил и в предательство Тухачевского. Но, прочитав об этом, последнем, в газете на стене у нашего театра (было это в Запорожье), ринулся тут же на пляж и через пять минут уже нырял, и хохотал, и валял дурака… Вот так оно было…

В ВОКСе я, правда, не работал, но от него ездил в 1957 году в Италию сразу после венгерских событий и отбивался от корреспондентов как будто не очень веря, но все же… Потом, где-то уже в 60 или в 61, 62-м годах вместе с А. Вознесенским давал пресс-конференцию в Риме. Тоже — «не всю правду».

С интересом читал и о Саше Галиче, Белинкове[84], которого не знал, ну и о многом, многом другом, тоже мне неизвестном. Время, эпоха чувствуется, действующие лица — кто знаком, кто не знаком, но узнаваем. И мы среди них — такие, какими были. Людей сажали, эшелонами ссылали, а мы на Кавказ, по Военно-Осетинской, и почему-то не было стыдно. Плохо? Может быть… Но так было… Молодость, будь она трижды если и не проклята, но осуждена.

Эх, вернуть бы ее. Эх, какими мы бы теперь-тогда были бы бы… Засим обнимаю, целую, то же проделаю и с Левой.

Твой В.

13.6.84

Дорогие мои Копелевы!

Звонил вам — никогда нет дома. И все-то вы ездите, суетитесь. Берите пример с меня. Вот поселился в этом самом Collicure и веду самый правильный образ жизни. Всех послал… живу в одиночестве, что-то пишу (для потомства и для вас, в частности, не для денег), купаюсь, загораю (городок мой средиземноморский, возле испанской границы, прелесть…), о чем-то иногда думаю, вспоминаю, грущу. И выяснилось, заодно, очень много интересных вещей.

Во-первых, что я в первый раз в своей жизни в отпуску. От всего и всех. Парижа, жены, собаки, работы, телефона. И это, оказывается, прекрасно.

Во-вторых, что я, в общем-то, в жизни никогда не работал. В смысле: от — до. Когда заведовал чем-то в «Радянськом Мистецстві» под началом Шуры Борщаговского, ответственный секретарь Владимир Владич на вопрос приходивших ко мне авторов отвечал неизменно: «Принимает на пляже, второй грибок, направо от переправы».