По нехоженой земле - [35]

Вообще наши собаки требуют большой тренировки. Этот поход, не будь он первым, был бы значительно легче. Я уверен, что в будущем мы сможем доходить от нашей базы до Северной Земли за один перегон. Но это в будущем. Сейчас ясе очень тяжело и собакам и людям.

Как бы то ни было, мы идем вперед, одну за другой преодолевая широкие загадочные и все ярче и ярче выраженные полосы красного снега. С каждым шагом ближе Земля. Несмотря на усталость, настроение приподнятое. Чем больше приближаемся мы к Земле, тем скорее хочется почувствовать ее под ногами. Чтобы приблизить этот момент, мы работаем в упряжках наравне с собаками. В нескольких километрах от Земли проходим полосу глубоких, твердых, как сахар, снежных застругов. Какой же здесь бывает ветер, если он успел создать эти гряды в самом начале зимы? Наконец, в наступающих сумерках мои собаки перелезли через последнюю снежную гряду и остановились перед крутым берегом.

Усталости как не бывало. Хочется смеяться, петь, обниматься.

Мечта сбылась. Мы первые ступили на эти берега, так манившие людей. Суровая природа Арктики долгие годы не допускала сюда человека. Но сегодня Советская страна может записать новую победу. Ее люди добились цели, поставленной перед ними.

Сумерки сгущаются. Загорается полярное сияние. Волны призрачного света, скользя между появившимися облаками, смутно освещают суровую картину. Высокий берег образует здесь широкую террасу, километрах в двух от моря круто переходит в невысокую столообразную возвышенность. Все покрыто снегом. По широкой террасе, над белой пеленой снега, разбросаны крупные обломки красных песчаников. Вечером они черны, и самые высокие из них кажутся таинственными существами. Полная тишина. Безмолвие здесь кажется физически ощутимым. Оно подчиняет настроение, заставляет подтянуться, сосредоточиться.

Этот берег еще не знает ни человеческих голосов, ни шумной песни, ни веселого смеха. Ему знакомо только чередование мертвого безмолвия с диким воем полярной метели. Ничего! Теперь он услышит и смех и песни. Я уже слышу, как Журавлев, расправляя палатку, поет:

Никто пути пройденного У нас не отберет...

Урванцев распаковывает груз на санях и подтягивает своим баском Журавлеву.

Понятны и смысл песни и настроение. Мысленно окинув пройденный нами путь, я пытаюсь тверже поставить ногу, чтобы еще раз как следует почувствовать под ней Северную Землю. Потом включаюсь в хлопоты по устройству палатки.

Небо быстро заволакивает облаками.

Собакам выдаем удвоенную порцию. Они заслужили ее. Сами забираемся в палатку на отдых. Мы тоже его заслужили.

Когда Арктика кажется теплее

4 октября 1930 г.

Вчера, достигнув желанных берегов Северной Земли, мы в волнении даже не взглянули на показания одометров. Оказывается, за весь тяжелый день мы осилили только 17 километров. От дома прошли 69 километров. Если исключить объезд Среднего острова в группе островов Седова, то получается, что от нашей базы нас отделяет расстояние в 60 километров. Это хороший показатель для наших будущих планов. Зимой морозы и ветры безусловно улучшат снежный покров, и на собаках, втянувшихся в работу, мы значительно легче будем проходить это относительно небольшое расстояние.

В этом районе мы создадим наш базисный продовольственный склад для работ на Северной Земле. Сюда нужно будет забросить много собачьего корма, продуктов и керосина, и поэтому придется не один раз повторить только что пройденный нами путь. Он станет нашей столбовой дорогой на Северную Землю.

Сегодня с утра пасмурно. Дует восточный ветер. Поземка. Днем ветер усиливается. Над льдами, к западу от лагеря, встает сплошная серая стена. По-видимому, там метель бушует в полную силу. Нас несколько защищают горы, но, несмотря на такую защиту, с полудня и здесь разгуливается настоящая метель. Она мешает нам как следует осмотреть район.

Кое-где поверхность земли совершенно обнажена, но большая площадь покрыта тонким слоем снега, лишь иногда достигающим глубины 10—15 сантиметров. Только на самом склоне берега и в ручьях снег лежит мощным слоем. Это работа ветра. На заносах уже образовались большие заструги. Их очертания говорят о преобладании береговых ветров.

Благоприятный снежный покров облегчает обследование берега. Хорошо развитая, сравнительно ровная береговая терраса расположена на небольшой высоте. Ее поверхность покрыта кирпично-красными суглинками с рассеянными по ним валунами, из красных и серых песчаников. На поверхности террасы много мелких раковин, говорящих о том, что здесь когда-то плескалось море.

Теперь нам становится понятным происхождение красного снега, который мы встретили вчера на своем пути. Оказывается, это пыль, принесенная с Северной Земли. Поэтому-то так тяжело шли сани. Но какой же силы тогда достигают здесь ветры, если они способны выветрившуюся глину унести на 15 километров,— именно на таком расстоянии от Земли мы встретили первые красные пятна.

Из-за усилившейся метели мы отказались от подъема на гору, круто вздымающуюся над террасой. На обратном пути, порой разрывая снег, мы были приятно поражены сравнительно богатой здешней растительностью. В то время как на островах Седова, сложенных известняками, цветковые растения почти отсутствуют, здесь, кроме большого количества лишайников, покрывающих камни, и помимо мхов, мы нашли более десятка цветковых. Среди них — камнеломки, вездесущий в Арктике альпийский мак, щавелек, два вида мятликов и далее миниатюрные побеги полярной ивы, прячущей среди мхов свое тонкое тельце. По-видимому, в этом году снег покрыл землю раньше обычного и застал растительность в период цветения. Многие экземпляры мака и камнеломок мы выкопали из-под снега с замерзшими, но вполне сохранившимися цветами и даже с нераспустившимися бутонами.