По найму - [35]

Неудача с обращением по имени, а может, взаимная боязнь повредить в их отношениях что-то важное, хоть и неуловимое, привели к тому, что почти всю обратную дорогу они промолчали, лишь изредка перебрасываясь репликами. Когда же большая часть пути осталась позади, леди Франклин, не теряя надежды сделать этот день еще более памятным для них обоих, сказала:

— Вы знаете, Сти... — Она так и не смогла выговорить это имя и, притворившись, что случайно запнулась, продолжала: — Наша сегодняшняя поездка напомнила мне о книге, которую я читала когда-то давно — «Мон-Сен-Мишель и Шартр», — вам она случайно не попадалась?

— Боюсь, что нет, миледи, — все тем же сдавленным голосом отозвался Ледбиттер. — Мне в общем-то читать некогда.

— Я вас понимаю. Там рассказывается о знаменитом Шартрском соборе с его уникальными витражами, ну и о других соборах тоже — о том, как и почему они строились. Они воздвигались не потому, что так хотели церковные власти, а возникали как ответ на очень важные человеческие потребности — так в наше время, например, появляются кинотеатры и катки. Соборы строились не по принуждению, а по внутренней необходимости. Автор пишет, что в двенадцатом — тринадцатом веках особую популярность приобрел образ девы Марии. До этого христианство было сугубо мужским (взять хотя бы Троицу) и очень суровым делом: мученичество, догмы, ереси и все такое прочее. Ничего светлого, ничего утешительного. Но вот возникает образ девы Марии — вернее, выдвигается на передний план, и сразу все обретает какой-то новый смысл. Вы, правда, не очень высокого мнения о женщинах, если я не ошибаюсь.

— Не обо всех, миледи, — поправил ее Ледбиттер. — Бывают исключения.

— Например, ваша жена... Дева Мария воплощала для мужчин жену, мать... подругу, они видели в ней идеал, и женщины стремились быть на нее похожими. Культ девы Марии привнес в христианство те качества, которых ранее не было: сострадание, радость бытия, земную любовь, созидание очага, — словом, все то, что свойственно женщинам, — хотя бы некоторым, не так ли?

— Разве что некоторым, — улыбнулся Ледбиттер.

— И с тех пор мужское сознание не то чтобы феминизировалось, — не правда ли, ужасное слово? — но стало гораздо внимательней к женскому началу, которое пустило корни в христианстве и дало всходы: повсюду стали возводиться храмы в честь девы Марии, ей поклонялись, она стала популярной, как... как кинозвезда или красотка с журнальной обложки, — да не покажутся мои слова богохульством.

— На какую же из кинозвезд она была похожа? — полюбопытствовал Ледбиттер.

— На вашу любимую — у вас есть любимая кинозвезда? Эта идея, укоренившись в сознании людей, стала воплощаться в стекло и камень по всей Франции — и по Англии тоже. В честь нас, женщин, воздвигались храмы. Это стало для нас самым большим комплиментом за всю историю человечества.

— Давно это было... — вздохнул Ледбиттер.

— И с тех пор, вы хотите сказать, женщины сильно изменились в худшую сторону? Возможно. Возможно, что все человечество изменилось в худшую сторону. В наши дни люди хорошо работают, лишь когда им за это хорошо платят. Впрочем, и раньше так бывало... Я читала, что из-за нехватки средств строительство соборов затягивалось или прерывалось на много лет. Не знаю, сколько стоило построить собор, но Генри Адам c приводил цифру в шестьсот миллионов фунтов — это по всей Франции.

— Дороговато, — отозвался Ледбиттер все тем же сдавленным голосом.

— А в наши дни это, наверное, обошлось бы еще дороже. Но не в деньгах дело: в старинных соборах восхищает удивительный энтузиазм их созидателей, неукротимый полет творческой фантазии, когда не чувства воплощаются в камень, а сам камень источает любовь, сострадание, скорбь, печаль, когда сухие религиозные догматы, способные разобщать людей, вдруг обретают животворную объединяющую силу, и люди начинают тратить свою энергию, свои способности не на то, чтобы воевать с себе подобными или обогащаться за их счет, а на самовыражение в великих произведениях искусства. Как правило, искусство творят одиночки, причем нередко те, что находятся в разладе с действительностью, искусство рождается в недрах страдающей и одинокой души. Соборы же появлялись как результат коллективного творчества, семейных, так сказать, усилий, последствие поголовного эпидемического заболевания.

Заметив, как далеко завела ее эта метафора, леди Франклин рассмеялась. К ее немалому удивлению, Ледбиттер тоже рассмеялся.

— Я не собиралась говорить ни о чем мрачном — напротив, у меня на душе так легко и радостно: сама не знаю, почему я вдруг закончила сравнением с чумой, раком и прочими кошмарами, — решила оправдаться леди Франклин. — Ума не приложу, почему неприятные вещи рождают столько метафор. Заговорив о соборах и, судя по всему, изрядно вам наскучив, я просто хотела поделиться ощущением, что мое счастье, которое пускай несопоставимо ни с собором, ни даже с крошечной церковкой, но значит для меня очень многое, — стало возможно исключительно благодаря нашим объединенным усилиям — я им обязана вам.

Она не отдавала себе отчета в том, что Ледбиттер слышал это от нее уже много раз. Ей казалось, что она несется в неоглядную даль на пенистом гребне прозрачной как слеза волны благодарности.