По-настоящему - [55]

Степка ушёл с трудом. Мы никак не могли оторваться друг от друга. И я впервые поняла, что не только люблю его, но ещё и… хочу?

Что же это? Я – испорченная глупая девчонка? Или так и должно быть? Я не понимаю, не понимаю… Но когда я вдыхаю запах его волос, когда я целую его влажные губы, меня просто накрывает волной такого странного и нового чувства, которое словно шепчет мне: «Ещё… Ещё… Ещё…» И мне просто нечеловечески хочется расстегнуть его рубашку. И я вижу, что с ним происходит то же самое. Наши объятия становятся такими страстными, что я на самом деле боюсь, как бы в один прекрасный день мы не потеряли головы.

Мне кажется, что, если сейчас мы реализуем все свои желания, это будет неправильно.

И ещё – мы оба слишком неопытны. Ни у меня, ни у Стёпы этого ещё не было. Во всяком случае, насчёт себя уверена…

А вечером, когда домой вернулись родители и Димка и мы ужинали, уютно устроившись на кухне, в дверь позвонили. Оказалось, это Максим, с моими тетрадями. Я вышла к нему в подъезд. Мы поговорили о конспектах и о предстоящих экзаменах. Он извинился, что не принёс сочинения, потому что их откопировать не успел. Я уже собралась уходить, когда Макс сказал: «Марина, ты мне очень нравишься. Ты самая красивая и умная девушка в школе». И убежал вниз по лестнице. А я в полном оцепенении ещё несколько секунд стояла у дверей.

27 мая 2000 года

Консультации, зубрёжка… Как хочется, чтобы всё это поскореё закончилось!

И так мало дней остаётся у нас со Стёпой до его отъезда. И так мало минут, которые мы проведём вместе.

Мы стали говорить по телефону ночами. В 12 ночи, когда в квартире горит только осторожный огонёк моей настольной лампы, раздаётся тихий звонок. Я специально отключаю основной аппарат в коридоре, а радиотрубку уношу к себе. Мы разговариваем тихо, вполголоса, и я почему-то всё время плачу. Проходит тридцать, сорок минут, может быть, даже час, и мы прощаемся. Иногда я засыпаю прямо за столом и, открывая глаза, с удивлением обнаруживаю, что спала, уронив голову на учебники…

Подготовительные курсы занимают всё больше и больше времени. Занятия стали интенсивнее и идут теперь не три раза в неделю, а почти каждый день. На автобусной остановке меня часто встречает Олег. Он рассказывает какие-то смешные истории, травит анекдоты, я улыбаюсь, смеюсь, и он говорит, что никогда ещё не слышал такого «колокольчикового» смеха. Я вижу, что нравлюсь ему, и, как всякой девушке, мне приятно это осознавать. Но не более. Я люблю Стёпу. Скучаю по нему. И постоянно думаю, как мне прожить весь следующий год – без него. И как – опять без него – пройти всю это тайно-вступительную эпопею с двумя вузами…

29 мая 2000 года

Чувствую себя маленькой машинкой для учёбы. В меня вкладывают информацию, и я, тарахтя всеми своими шестерёнками, еду вперёд, стараясь по дороге не рассыпать полученные знания. Особенно весело с сегодняшнего дня на моих подготовительных курсах. Юридический факультет решил принимать экзамены не в традиционной форме, а в форме теста. И если тест по русскому и литературе я ещё могу представить, то тест по истории… Это ж одни даты и события! И варианты работ будут разными у всех абитуриентов… При этом собеседования по обществознанию не будет: вопросы по этому предмету будут включены в тест по истории.

Когда заместитель декана объявил нам, слушателям подготовительных курсов, обо всех этих новшествах, мы просто потеряли дар речи. Первым нашёлся Олег.

– Как будут оцениваться результаты? Сколько вопросов будет в тестах? – выкрикивал он, весело поглядывая на меня.

– Будет простой подсчёт баллов. Всего в тесте будет пятьдесят вопросов, по одному баллу за каждый правильный ответ. Сумма баллов за тесты по русскому языку и по истории будет сравниваться с проходным баллом, – отвечал замдекана. При этом он всё время разводил руками, как будто извиняясь перед нами.

Аудитория замолчала на несколько секунд, а потом просто взорвалась. Несколько месяцев нас готовили к сочинению и устным экзаменам по истории и обществознанию, и вот пожалуйста!

Почти полчаса заместитель декана рассказывал нам, что конкурс слишком большой, а членов приёмной комиссии слишком часто обвиняют в необъективности. Что тест позволит сократить расходы вуза на проверяющих, увеличить число абитуриентов и выбрать из них самых достойных…

Это звучало как бред. Да, абитуриентов много и конкурс будет почти 20 человек на место. Да, даже среди медалистов будет конкурс. Но какие знания могут показать тесты? Да никаких! Ведь чтобы написать тест, достаточно механически зазубрить какой-то набор информации и обладать небольшим количеством везения! И при этом предполагается, что студент-юрист должен уметь думать! А тесты выявят лишь способность зубрить…

В общем, я в ужасе. Образцов тестов нам никто не даёт. Примерные вопросы неизвестны.

Родители и Димка очень удивлены такими нововведениями. Мама волнуется, что я не поступлю. Говорит, будет пытаться получить для меня так называемое «целевое направление» от суда. Правда, это означает, что мне придётся потом отработать в суде специалистом или секретарём не менее года. Я едва не взвыла от такой перспективы… Остаётся только надеяться, что маме не удастся получить для меня такое направление. От папиного суда (о счастье!) такие направления уже распределили, а на момент распределения папе не пришло в голову, что я могу не поступить без «страховки»…